Жалкие свинцовые божки - Глен Кук Страница 2

Дин испустил очередной тяжкий вздох и, продолжая качать головой, уронил на пол вещевой мешок. Всем своим видом он ясно давал мне понять, что его отсутствие явилось катастрофой (чего, впрочем, следовало ожидать).

Я снова бросил взгляд на улицу. От рыжеволосых красавиц жди беды. Но уж очень привлекательно они выглядят...

Проклятие! Опять она куда-то подевалась. Между тем на улице разгорелся очередной этнический конфликт, в ход пошли дубинки и камни. Зеваки подбадривали сражающихся, кидали им сосиски, сладости и сувениры. Наверно, нет такого события, на которое не собралась бы поглазеть толпа зевак (очевидно, есть существа, у коих ничто не вызывает страха или отвращения).

Да, девица пропала. Бедный Гаррет, мучимый похмельем и ворчливым слугой! Только нашел настоящую любовь – и тут же ее потерял.

– На что ты вылупился?

– Чего? – Обычно мысленные фразы Покойника лишены каких бы то ни было эмоций. Но сейчас мне показалось, что логхир озадачен. – На девушку. – В конце концов мог бы и сам сообразить.

– Не вижу никакой девушки. – Определенно в мыслях Покойника сквозило удивление.

– Спать надо меньше. Если бы не дрых без просыпу, давно бы догадался, что наступили тяжелые времена. – Ой! И кто только тянет меня за язык?! Теперь он потребует, чтобы я ввел его в курс дел, на что уйдет по меньшей мере целый день.

Проклятый попугай не замолкал ни на секунду. Он обнаружил, что перед тем, как завалиться спать, я не насыпал ему зерна. Елки-палки, да я с трудом вспомнил, что нужно запереть входную дверь! Разве можно так обращаться с человеком, который едва пережил приступ рыжеволосита с психопатическими осложнениями?

Дин проник в кухню, прежде чем я успел его перехватить. Раздался вопль, от которого у всех разумных существ в округе застыла в жилах кровь. Попка-Дурак что-то испуганно вякнул. Покойник выразил сочувствие, мысленно поцокав языком. Он тоже не разделял фетишистских наклонностей Дина по отношению к домашнему хозяйству.

Дин замер в дверном проеме, состроил гримасу, подбоченился и ледяным тоном произнес:

– Мистер Гаррет, будьте добры объяснить.

– Дело в том, что у нас оказалось слишком много посуды. – Я направился к лестнице. Дину явно хотелось выложить все, что он обо мне думает, но слов было так много, что они застряли у него в глотке, и я благополучно ретировался, чувствуя спиной испепеляющий взгляд.

Я двинулся в комнату Дина, в которой во время его отсутствия обитала одна несчастная девушка. Если старина Дин увидит, какой там бардак, его наверняка хватит удар.

Покойник мысленно перемещался следом за мной. Ему было весело, он с нетерпением ожидал, чем все кончится. Для него мир представлял собой бесконечную и утомительную игру страстей, которая лично ему ничем не грозила, поскольку он был мертв вот уже четыре сотни лет.

Какой-то шустрый умник всадил в него нож, когда он бодрствовал, или застал врасплох, во время сна. Интересно, а живые логхиры тоже так долго спят? Никогда не видел живого логхира. Их вообще никто не видел – разумеется, не считая Покойника (ведь родился-то он не мертвым, верно?). Честно говоря, в жизни мне довелось встретить лишь двух логхиров: оба были мертвы, и одним из этой парочки был мой квартирант.

Редкая порода. Но хлопот способны причинить много; быть может, поэтому их и осталось всего ничего.

– Вынужден присоединиться к твоему мнению насчет сорта пива, которое ты поглощаешь. Дешевое пойло пропитало твое сознание злобой и цинизмом.

– Тут дело не в пиве, а в окружении. И вообще, чего ты за мной увязался?

Я принялся за уборку, запихивая разбросанные по комнате вещи с глаз долой. Впрочем, меня не оставляло ощущение, что я впустую трачу время.

Ладно, будем надеяться, что Дин лопнет от злости, прибираясь на кухне, и в комнату уже не поднимется.

Странно. Что заставило Покойника просочиться за пределы его комнаты? Разумеется, он способен, когда захочет, проникать гораздо дальше, но утверждает, что уважает право других на свободу мысли. Я ему, естественно, не верил и не верю. Скорее всего причиной обыкновенная лень.

Больше чем уверен: даже когда был жив, он годами не покидал того помещения, в котором обитал. По всей видимости, и умер он оттого, что ему было лень спасать свою шкуру.

– Ты не только циник, но и грубиян.

– А ты не ответил на вопрос.

– Порча распространяется быстрее, чем я ожидал. Город балансирует на краю пропасти. Я проснулся и обнаружил, что меня окружает хаос.

– Ну да. Вместо того чтобы сражаться с венагетами, мы колошматим друг друга.

– И это после того, как столько ваших поколений отдали жизни за мир. – Логхиры, с людской точки зрения, живут невероятно долго. И еще дольше умирают. – Неужели вы не способны жить в мире?

Люди для Покойника – предмет изучения, хобби в часы досуга. А еще он изучает насекомых.

Я слегка отвлекся, поэтому раздавшийся за спиной сдавленный звук заставил меня вздрогнуть. В дверях, разинув в немом вопле рот, застыл Дин. Похоже, те звуки, которые ему время от времени удавалось из себя выдавить, зарождались в ином измерении, там, где люди не приглашают в дом в отсутствие хозяина недисциплинированных молодых женщин.

– Я просто хотел убрать...

– ...Следы преступления, – докончил за меня Дин, подчеркивая голосом каждое слово. – Вы поселили у меня свою очередную пассию. А еще одна наверняка прячется в вашей спальне.

– С чего ты взял? Вовсе нет.

– Вы всегда так говорите, мистер Гаррет.

– Что ты имеешь в виду?

Снизу донесся вопль попугая.

– Иди сюда, Гаррет, – позвал меня Покойник. – Ты должен все мне рассказать. Я предвижу столько новых возможностей! Слави Дуралейник в Танфере, верно? Чудесно! Замечательно! Безумно здорово!

– Слави Дуралейник здесь? Ты что, спятил? – Дуралейник был легендарной личностью. Он начал с командира наемников в длившейся несколько столетий войне между карентийцами и венагетами. На первых порах воевал за венагетов, затем, уязвленный их высокомерием, перешел к нам. Но и карентийцы обошлись с ним схожим образом, несмотря на то, что он был единственным толковым военачальником по обе стороны линии фронта. Посему Дуралейник сошелся с аборигенами Кантарда и объявил зону боевых действий независимой территорией, что привело к весьма любопытным последствиям.

В конце концов Карента одержала победу: наши генералы и колдуны оказались чуть менее некомпетентными, чем венагетские, а Дуралейника одолели численностью.

Началось великое переселение народов. Как ни странно, каждый беженец, судя по всему, считал своим долгом переселиться в Танфер. В итоге солдаты, возвращавшиеся домой с фронта, обнаруживали, что рабочие места, ранее принадлежавшие людям, заняты представителями других племен, а делами заправляют либо гномы, либо эльфы. Естественно, многим это пришлось не по нраву.