Тринадцатый странник - Марина Суржевская Страница 2

— О чем ты думаешь сейчас? — тихий голос.

Он даже ближе, чем я думала. Стоит почти вплотную, а я не чувствую. Мы всегда ощущаем, если кто-то подходит к нам со спины. Видим своим внутренним зрением, чувствуем соприкосновение аур, энергий, теней. А Ландара за спиной я не ощущала. Совсем. Все мои органы чувств уверяли, что там никого нет.

— Изумляюсь, как можно столь совершенно скрывать свою суть, мой князь, — четко произнесла я, глядя в точку на стене. Желтая. Желтая точка. Клякса. Надо же. Я буравила ее взглядом, словно пыталась стать ею. Я убеждала себя, что я тоже — точка, желтая клякса, что меня нет.

— Ты боишься?

— Как можно бояться, мой князь? Твои дары — это самое прекрасное, что может быть во вселенной. Никто так не обласкан тобой, как я. И я безмерно ценю твою доброту.

О, конечно, ни капли сарказма. Ни одной острой ноты. Лишь смирение и восторг.

— Убери волосы.

Не поверил. Вот дьявол, я плохая актриса. Хотя не стоит поминать рогатого, когда он стоит за твоей спиной.

Я сдержала неуместный смешок и подняла тяжелую копну волос, закрутила на затылке, сколола гребнем.

— Не пытайся лгать мне, Диана, — его голос обволакивает бархатом. — Это бесполезно.

Первое прикосновение шелковой кисти заставило меня выгнуться. Вопль я сдержала, хотя плечо у лопатки обожгло такой острой болью, что казалось, туда воткнули раскаленную иглу. Кисть… это всего лишь кисть… Я пыталась уверить в этом свое тело, которое не верило и тряслось. Второе прикосновение… игл стало десять. И каждая пылала. Нет, это не иглы, это ржавые крюки, вырывающие куски мяса. Боги, помогите! Кисть скользит по моей коже, и боль вгрызается в тело, пожирает, выедает, выжигает. Мне кажется, что на моей спине кожа уже висит лоскутами, что там остался лишь кусок окровавленного мяса, из которого торчат раздробленные кости. Где-то внутри себя я понимаю, что это не так, что там лишь рисунок черной тушью, но тело вновь не верит разуму. Оно чувствует. Боль, агонию, смерть. Все мои нервные окончания вопят об этом, больно уже везде, не только там, где Ландар рисует…

Я уже кричу, потому что сдержать это невозможно…

Не знаю, сколько это длится. Возможно, бесконечность. Возможно, за время моей агонии успело родиться несколько новых миров и сгореть десяток старых звезд.

Или же все это длилось лишь пару минут.

Я не знаю.

В мастерской князя нет времени. Оно замирает здесь, подчиняясь лишь прихоти своего хозяина.

— Вот и все, Диана.

Он ставит последнюю точку, и меня прошибает разрядом электрического тока, слишком похожего на оргазм. Меня трясет, и я не могу скрыть стон, никогда не могу. Черт, черт, черт! Вот это я ненавижу больше всего. Не боль. Это.

Жадно глотаю сухими губами воздух. Пытаюсь вернуться на эту грешную землю. Пытаюсь найти на ней себя. Получается… с трудом.

— Как ты себя чувствуешь? — в его голосе забота. И немного насмешки.

Я склоняю голову.

— Я счастлива получить ваш дар, мой князь, — голос хриплый, как у спившегося забулдыги. Проклятье, снова сорвала. А ведь пыталась не орать… но под кистью это невозможно.

— Рад это слышать. Хочешь посмотреть на рисунок?

Я не хотела.

— Конечно, мой князь.

Он отходит к огромному зеркалу, закрытому тканью. Тянет конец. Полотно опадает серой лужицей. Это я тоже ненавижу.

Конечно, надеть рубашку мне никто не позволял. Подошла, безразлично отметив свои побледневшие скулы и растрепавшиеся волосы. На смуглой коже они кажутся серым пеплом. У людей очень редко бывает такой цвет от природы, мне смешно, когда юные модницы пытаются выяснить название моего салона. Наивные… они не захотели бы в нем оказаться. Хотя, как знать. У Ландара достаточно дев, сходящих по нему с ума. Некоторые в прямом смысле этого слова.

Я тряхнула головой, безразлично глядя в зеркало. Он встал за спиной. Наши взгляды встретились в зеркальной глубине. Не смотри, Диана, не смотри… не смотри в его глаза. Эта бездна слишком темна, чтобы в нее заглядывать…

И так он сможет узнать, о чем ты думаешь. А ты ведь очень хочешь скрыть свои мысли, Диана?

Он смотрит на меня со странным выражением на красивом лице. Он задумчив. Я почти забываюсь и почти спрашиваю, о чем он думает. Но вовремя прикусываю себе язык. Нет, я не хочу знать.

— Смотри.

Он приказывает, и я отрываю взгляд от его лица и перевожу на себя, отраженную в зеркале. Я-реальная стояла неподвижно. Я-зеркальная медленно повернулась спиной. На левой лопатке, над полоской бюстгальтера, красовался черный рисунок — точки и мазки туши, в которых я увидела свернувшегося кольцом волка. Красиво… безумно красиво. Ни один мастер татуировки не способен создать такое совершенство. Спящий зверь был живым, он дремал, опустив морду на лапы, ожидая моего зова.

— Благодарю, мой князь, — прошептала я, не в силах оторвать взгляд от зеркальной глубины. Потому что там… я в отражении все еще стояла лицом к князю. Почти обнаженная по пояс. Смотрела ему в глаза, а потом он притянул меня к себе. И я — в зеркале — ответила. Я смотрела, как сливаются наши губы, видела языки, ласкающие друг друга.

А потом тот — зеркальный — посмотрел на меня. На меня — реальную, задыхающуюся по другую сторону проклятого стекла. Посмотрел, улыбаясь.

— Рад, что тебе нравится, — в голосе Ландара ни единого оттенка чувств.

Я заставляю себя отвернуться от зеркала.

— Как ты его назовешь?

— Еще не знаю… — мне трудно дышать, слишком я потрясена.

Князь резко разворачивает меня к себе. Сейчас мы стоим лицом друг к другу, как в отражении.

— Ты увидела что-то еще? — резко спрашивает он.

И я выдыхаю. Я не знаю границ его возможностей. Не знаю, способен ли он разделить видение в Зеркале Сущего. Каждый в нем видит истину.

Сглотнула. Подняла глаза.

— Нет, мой князь. — Голос не дрогнул. Все же я не зря выросла в Башне. — Я лишь не могу найти слов, чтобы выразить свою благодарность. Защитник великолепен. Он поистине прекрасен, а твоя сила безмерна.

Опускаюсь на колени, прикладываюсь губами к рубину на его перстне. На коленях, перед ним… полуобнаженная… Черт. Черт! Не думать об этом! Не думать. Глаза поднять страшно, а Ландар слишком долго молчит. Или мне это кажется?

— Я рад, что увиденное вызвало глубокий отклик в твоей душе, Диана. — Голос равнодушный. Князь убрал ладонь и отошел. — Возвращайся в Альпы и разберись с найденышем. Мы должны точно знать, подойдет ли он нам.

Я стояла на коленях, пока он не ушел. Дверь мягко закрылась за ним. И только после этого я поднялась, слегка шатаясь, добрела до своей рубашки, накинула, путаясь в пуговицах. Не выдержала, снова бросила взгляд на зеркало. Но сейчас оно было темным, безжизненным, даже мастерская в нем не отражалась. Для ведения нужна сила князя. Безумно хотелось вытянуться на светлых досках и полежать, но я не могла себе этого позволить. Надо добраться до своей комнаты, там я смогу отдохнуть. Кое-как застегнула все пуговицы, заправила рубашку и вышла из мастерской.