Влюбиться в своего мужа - Александра Ибис Страница 19

Я сидела перед Дирлихом на коленях и ласково гладила его влажную от дождя щёку. Сон его был крепок и сладок, он чему-то улыбался и не просыпался ни от капель воды, ни от моих криков, ни от ударов по щекам. То же касалось спящих Соранны и Томара и, возможно, кого-то ещё, всё же народ — это обычно побольше, чем два-три демона.

Я не знала, что делать дальше. Бармаглот исчезла, вострый меч был найден и сейчас лежал рядом на траве, омываемый от грязи и белёсой крови дождевой водой, но народ не пробудился ото сна, в который другая я пыталась загнать и меня, но почему-то сразу не сумела, а после я дала отпор. Если вспомнить, то в словах Гусеницы не было наказа спасти тех, кого обнаружу в Варкальне, однако она велела нам, то есть двоим, мчать в Червонный Замок. Не могу же я отправиться одна… и не могу оставить мужа…

— Почему же не можете? — поинтересовался кто-то совсем рядом, а потом из воздуха, с другой стороны от Дирлиха и напротив меня, возник Денис в тёмно-синем костюме и чёрной рубашке. Я дёрнулась от неожиданности, но не более.

— Хорошо сочетаешься с пейзажем, — невесело заметила я, чувствуя себя слишком усталой, чтобы удивляться. В конце концов, это нереальность, даже если с неба вдруг посыплется рыба, я просто приму уже это как данность.

— Не могу того же сказать о вас, — усмехнулся сидевший на мокрой траве Чеширский Кот и протянул руку, чтобы коснуться кожи под моим правым глазом. Там, где он нарисовал красную бабочку. — Краска совсем потекла, волосы намокли, передник и ручки перепачканы в земле. Разве может дама так предстать перед двором?

Я подняла на него мрачный вопросительный взгляд.

— Вы теряете время, и Время вас нагоняет, моя прекрасная леди. Я успел побеседовать с Гусеницей. Не следует ли вам мчаться в Червонный Замок?

— Я не оставлю свой народ.

— Это ведь всего лишь сон, разве нет? — развёл руками Денис.

— Это мой сон, — подчеркнула я. — И здесь больно и страшно, как в реальности, — добавила уже тише. — Тебе известно, что у Бармаглота было моё лицо?

— Правда? — он удивился, но, как мне ясно виделось, деланно.

— Те, кого я знаю, предстают передо мной в таких странных образах, — я хмыкнула. — Но тот, в котором предстала я сама… Когда я поняла, что никто не просыпается, как бы ни старалась их разбудить, я села и задумалась, почему.

— Опасное это дело — думать, Пиковая Дама, — несмываемая даже дождём улыбка Чеширского Кота расширилась. — Так ведь можно до чего-то додуматься.

— Уже додумалась, — не глядя на Дениса, сказала я, проводя пальцами по щеке мужа, той их частью, что была относительно чистой. Печальная улыбка тронула губы: выводы, к которым я пришла, нельзя было назвать радующими меня. — В реальности Томар и Соранна настороженно ко мне относятся, по-прежнему считают едва ли не врагом. Меня это так злило и обижало, ведь я больше не давала повода в себе сомневаться, хотя и могу понять их, всё же покушение на жизнь той, кто всегда на глазах, трудно забыть. Но здесь я действительно предстала их врагом. И мне подумалось: раз уж здесь всё не просто так. разве я пыталась быть им другом? Как можно увидеть во мне друга, если почти все свои мысли я держу при себе? Быть может. мне следовало меньше думать о том, что все всё должны понимать сами, и больше о том, что слова нужны не только для красивых придворных колких реплик или демонстрации характера?

Моя слезинка смешалась с дождём и капнула на лицо Диру. И вода окрасилась в золотую пыльцу, и зажила своей жизнью, и заскользила Диру к губам.

— Вы на шаг ближе к спасению Карточного Королевства, — шёпот Чеширского Кота раздался прямо у меня над левым ухом. — Теперь вам действительно следует поспешить, моя сообразительная леди.

Когда я обернулась, Дениса за спиной уже не было. Не было его и напротив.

— Изи? — хриплым спросонья голосом спросил Дирлих. С улыбкой глядя на него я чувствовала, как пылает поцелованное Денисом ухо, и не могла сказать, что мне неприятно.