Невинная для дракона - Властелина Богатова Страница 19

Граф отстранился, сдергивая с себя рубашку, взъерошив волосы. Некоторое время, я рассматриваю его бронзовое литое тело: широкие плечи, сильные руки, рельефная грудь, узкая золотисто-русая полоска волос, терялась за тканью низко посаженных штанов. Отвожу взгляд, но Айелий не позволяет мне отвернуться, пронизывая пальцами мои волосы.

— Он тебя трогал, Урана? — вновь задает тот же вопрос, что и на ужине.

Аейлий, не дожидается моего ответа, собирает шелковый подол моей тонкой сорочки, сдирает с меня — шаль я потеряла еще в коридоре.

Прохлада что царит в комнате, скользит по моему обнаженному телу вынуждая стянуться соскам в комочки. Взгляд графа голодно задерживается на них, я чувствую его дикое напряжение. И жар. Казалось, воздух вокруг него дрожит, как от костра.

— Он удовлетворял свою похоть, оставляя меня целой, — признаюсь, едва выдавливая из себя постыдные слова.

Взгляд Айелия вонзился в меня гарпуном — потянули душу наружу. Желваки на его скулах напряженно дрогнули.

— Ты девственница?

Кровь прихлынула к моим щекам с новой силой: разговаривать с едва знакомым мужчиной о своей невинности мне крайне трудно, а тем более, говорить об унижениях, причиняемые Джертом, случившиеся со мной за эти три долгих дня. После того меня должно воротить от мужчин.

— Он хотел… — я замолкаю, осмысливая все за один миг, начиная с моей радости, что стану женой Дарфа. "Как же я была наивна, когда решила связаться себя с этой семьей"

— …Тебя продать, — закончил за меня Айелий, — догадываясь для чего все-таки Джерт сохранил меня.

Горько поджимаю губы, мне становится тесно под взглядом графа, что дышать перестала. Айелий вдруг делает шаг, сокращая расстояние. Я опираюсь ладонями о прохладную гладкую столешницу. Его горячие ладони ощутимой тяжестью ложатся на мои бедра, скользят вниз, оглаживает колени, обхватывают икры, он разводит мои ноги в стороны, устраиваясь между ними. Я лихорадочно тяну в себя воздух, чувствуя, как сильные мужские пальцы вдавливаются теперь в бедра. Через туман в голове осознаю, что граф безотвратно намерен утвердить себя во мне.

— Не бойся меня, Урана, — голос графа вырывается из губ глуше, от его звучания я плавлюсь, как сливочное масло. Сжимаю ногами его узкие бедра. — Будет больно, но я постараюсь, чтобы ты об этом быстро забыла, — он склоняется, вбирая мочку уха. Волна жара, как пролитая из жерла лава, раскатывается по телу будоража каждую клеточку моей кожи, отяжеляя и увлажняя плоть. — Ты необыкновенно красива… Урана… — льется голос Айелия, просачивается через сгусток тумана, задурманивая и без того потяжелевшую от его близости голову. Все мысли рассыпаются каскадом брызг, когда он принялся тереться бедрами о мои бедра, позволяя больше ощутить его вожделение. Я вся горю, жажду, чтобы он быстрее оказался внутри меня.

Айелий развязывает пояс, высвобождая из оков ткани восставшую плоть, в обрамлении темных волос. Меня пронимает дрожь — он был настолько большой, что я теряю волю разом — как он может поместиться во мне целиком? Айелий не позволяет мне погрязнуть в собственном смятении — сжимает меня в объятиях, укладывая на стол, прильнув губами к шее. Высокий потолок, погруженный в тень, поплыл, когда его губы прошлись между грудей вниз, к животу. Граф раздвинул мои колени шире, а я задерживаю дыхание в ожидании, внутри плещется лютое волнение.

5.2

Его губы припадают к лону, а я вся вспыхиваю от смущения, чувствуя такие горячие, мягкие губы, ласкающие мою нежную плоть. Не выносимо переносить эту сладостную муку. Разжимаю кулаки и скольжу пальцами по столу, пытаясь держаться. С губ срываются стоны, дыхание дрожит, а в глазах мутнее, когда его губы вбирают сладки, чуть посасывая и прикусывая, дразнит языком, поднимая во мне тугие волны жара. В промежутках между экстазом меня пронизывает волнение от того что это неправильно, что я вообще не должна тут быть, отдаваться графу. Я сжимаю колени, но Айелий не позволяет — терзает мягкую плоть своим ртом. У меня уже все пульсирует там, я жажду чтобы он скорее проник в меня, заполнил. Изнываю от мучительного томления, я была готова даже просить его об этом, умолять, но молча выгибаюсь, поддаваясь бедрами к его губам. Айелий, щадит меня, отстраняется, впиваясь в мои губы возбужденно, перехватывая мои тяжелые и частые вдохи. Чувствую солоноватый вкус на языке, упиваюсь им.

— Урана, ты такая нежная, — шепчет граф. — Я не могу остановиться. Уже нет.

В следующий миг он подхватывает мои бедра, медленно вводит в меня закаменелую плоть. Он входит в меня туго, растягивая изнутри — мои мышцы невольно сокращаются, обхватывают его и сжимают, не пропуская.

— Расслабься, Урана, — просит граф, выскальзывая из меня, но только лишь для того, чтобы снова войти, на этот раз резко.

В глазах искры посыпались. Боль обжигает мне бедра настолько режущая что я невольно всхлипываю и отстраняясь, но Айелий держит, более того начинает двигаться во мне заполняя до глубины.

— Потерпи немного, — снова просит, утешительно целует в висок.

Томление, что окутало меня миг назад исчезает мгновенно. Я смотрю в потолок, но в глазах темнеет, кода граф совершает очередной толчок. Мне ничего не оставалось делать, как принять его, слыша сбившееся дыхание мужчины, ощущая дикое напряжение, исходящую от него, гранитную твердость. Когда боль немного затихла, я обхватила его пояс ногами, чтобы удержаться и найти опору под его мощными рывками. Он продолжал вторгаться в меня, было больно чувствовать его внутри себя, принимать до конца, хоть в то до сего мига мало мне верилось. Айелий накрывает мои губы мягким поцелуем, беспрерывно врезаясь, сокрушая, терзая, беря меня так неистово и буйно, словно в меня хлещет ураган, подбрасывая жесткими ударами. Голова кругом пошла. Айелий заглядывает мне в глаза пригвоздив меня к столу, крепче сжимает пояс, вторгаясь резко, безудержно, неутолимо. Я вся покрывалась потом и стала совсем жарко. Его глаза жгли, испепеляя мою душу. Вены на его раках от натуги проступили отчетливо, оплетая руки и шею, я замерла, вся сжимаюсь, когда вижу, как по плечам графа, словно надвигающаяся тень, поползли по коже узоры. Едва не вскрикнула от испуга, граф завладел моими губами, заглушая приступ оцепенения.

— Не волнуйся, — шепчет мне в губы, вбиваясь в меня еще рьяней, не позволяя рассмотреть его лучше. Да я уже и не могла ни о чем думать, упиваясь его силой, его властью над моим телом и необузданным желанием, жаждой. Едва удалось удержаться на столе, граф будто одержимый беспрерывно входил в меня, с таким беспощадным напором и отчаянной силой, что я обхватила его шею, держась, как за спасительный край обрыва, в которую безысходно падаю. Новые всепоглощающее ощущение завладело мной, бросая меня в бурлящую пучину, я вся покрываюсь потом от напряжения. Чувствую, как меня заполняет что-то горячее, и там становится слишком влажно. Меня берет волнение, но их разрушат мужской стон. Айелей рванулся в последний раз и, остановился, заглядывая мне в глаза — обрывистые выдохи рвано кататься по моим иссушенным губам, горячими волнами.

Он выскальзывает, покрывая мое лицо огненными поцелуями. На его лице я читаю, тень бессилия.