Страна Сказок. Предостережение братьев Гримм - Крис Колфер Страница 18

– Когда ты с ним опять увидишься? – спросила Шапочка.

– Завтра вечером. Мы пойдём на прогулку.

– Ой, как мило! Мне всегда было любопытно, как бедняки проводят первое свидание. Настоятельно рекомендую тебе перед встречей заглянуть ко мне в замок. Поболтаем о мальчиках, и я помогу тебе выбрать наряд.

– Тебе правда удобно? – уточнила Алекс. – Разве ты не занята всякими королевскими делами и прочим?

– Да нет, я с радостью помогу. У меня будет только одна дурацкая встреча в Палате Прогресса, но ты можешь ко мне зайти, и мы поболтаем во время особо скучных обсуждений.

– Что за Палата Прогресса? – переспросила Алекс. Она была уверена, что ослышалась.

– А я тебе не рассказывала? – удивилась Шапочка. – Ты говорила, что в вашем мире такое есть, там ещё заседают всякие представители.

– Конгресс?

– Ага, вот он! – радостно воскликнула Шапочка. – Я решила устроить такой же. Там заседают представители от каждой деревни королевства, и все вместе они мне помогают решать дела. Таким образом, все решения принимаются сообща, и я не буду нести полную ответственность, если что-то пойдёт не так. Но Конгресс звучит слишком занудно и уныло. Мне хотелось, чтобы название моей палаты представителей поднимало настроение и давало надежду. Вот я и решила, что «Палата Прогресса королевы Красной Шапочки» звучит гораздо лучше, чем скучный Конгресс.

– Кажется, церемония вот-вот начнётся, – сказала Алекс, заметив, что из леса на поляну вышли ещё несколько человек.

Едва солнце опустилось за горизонт, из-за деревьев выбрались запоздавшие гости, один подозрительнее другого. Огр, весь покрытый жёлтыми бородавками, занял место в первом ряду. Вслед за ним вышла женщина с ярко-красными глазами, которая села возле ведьмы в последнем ряду, – они явно были знакомы. Морщинистый гном вёл за руку слепого гнома с повязкой на глазах к бревну, где сидели Алекс и Шапочка. Перед ними уселась чета гоблинов с зелёной чешуйчатой кожей.

Женщина, закутанная в бордовое одеяние так, что виднелись только красивые зелёные глаза, села около Алекс и Шапочки. Она вела себя дружелюбно, но Алекс, как и Шапочка, хотела остаться незамеченной.

Красная Шапочка посмотрела вверх, глубоко дыша, чтобы немного унять страх, – в таком опасном обществе ей стало не по себе. Вдруг послышался громкий гул, и Алекс подпрыгнула от неожиданности – это Матушка Гусыня спикировала на поляну верхом на Лестере. Они приземлились на краю лужайки, и Гусыня заняла место за каменной кафедрой. Прилично отхлебнув из своей фляги, она спрятала её за тулью шляпы и откашлялась, готовясь произнести речь.

– Приветствую вас дамы, господа и прочие, – начала Матушка Гусыня. – Мы понимаем, что времени у вас в обрез, поскольку все вы в бегах или когда-то пытались съесть или убить друг друга, так что по возможности мы проведём церемонию быстро и приятно, дабы не доставить вам никаких неудобств. Итак, начнём!

Гости одобрительно захлопали, сопровождая аплодисменты какофонией криков, воплей и рычания. Из-за деревьев позади кафедры-валуна вышли Джек и Чарли (для близнецов всегда Фрогги). Оба нарядились в парадные белые рубашки и выглядели как никогда привлекательно. Джек, как и Красная Шапочка, был встревожен, но это было приятное волнение.

Сзади послышался приглушённый топот, и, оглянувшись, Алекс увидела белого в коричневое яблоко жеребёнка, ступающего по проходу. Во рту он держал корзинку с лепестками роз и, выдыхая сквозь сжатые зубы, сдувал их в разные стороны, и они падали на землю.

– Какая прелесть! Кто это? – шёпотом спросила Алекс у Шапочки.

– Это сын Овсянки, – тихо ответила Шапочка. – Они назвали его Овёс.

Едва Овёс дошёл до алтаря, в проходе показалась его мама – кремовой масти лошадь с букетом ромашек во рту. Подойдя к сыну, она торопливо сжевала и проглотила цветы.

– Если у вас есть ноги, поприветствуйте невесту стоя, – сказала Матушка Гусыня.

Гости встали и повернулись к концу поляны. Шапочка осталась сидеть, но Алекс рывком подняла её на ноги.

Стайка птичек, сидевших на деревьях, начала чирикать прекрасную мелодию, и вот наконец на поляну вышла Златовласка. Она была ослепительно красива. Белое кружевное платье невесты с длинным шлейфом смотрелось просто, но в то же время изысканно. Она шла босиком, а её золотистые локоны были распущены и ниспадали до талии. Рукоять меча была украшена полевыми цветами, и она несла его, словно букет. Красиво, но опасно, как и сама Златовласка.

Хотя гости наводили ужас, церемония вне всяких сомнений получилась красивой. Златовласка приблизилась к алтарю, и они с Джеком повернулись к Матушке Гусыне, едва сдерживая слёзы радости.

– Так, можете сесть, – сказала Гусыня и, когда все послушно заняли свои места, продолжила: – Четыре срока и семь лет назад… Ой, не та речь, простите! Возлюбленные братья и сёстры, мы собрались в этом захолустье, чтобы сочетать браком двух разбойников в розыске. – Матушка Гусыня повернулась к жениху. – Джек, берёшь ли ты Златовласку, женщину, неоднократно осуждённую за грабежи, проникновение в чужое жилище, сокрытие от правосудия…

– Не забудь ещё про попытку убийства! – выкрикнула Красная Шапочка.

– Не забуду, – невозмутимо кивнула Матушка Гусыня. – …И за попытку убийства, в свои законные жёны вне закона и клянёшься ли любить её в болезни и здравии, на воле и в заточении, пока смерть не разлучит вас?

Джек не задумался ни на мгновение.

– Да, – сказал он, широко улыбаясь.

Матушка Гусыня повернулась к невесте.

– Златовласка, берёшь ли ты Джека, народного героя, чьё доброе имя ты собственноручно очернила, в свои законные мужья вне закона и клянёшься ли любить его в болезни и здравии, на воле и в заточении, пока смерть не разлучит вас?

Златовласка никогда в жизни не была так счастлива.

– Да, – сказала она.

– Что ж, в таком случае покончим с этим! Властью, отчасти данной мне Содружеством «Долго и счастливо», я объявляю вас мужем и женой! Жених может поцеловать…

Но не успела она договорить, как Джек и Златовласка слились в поцелуе, а гости неистово захлопали. Поцеловавшись, новобрачные сели на Овсянку и поскакали по проходу. Овёс, не отставая, бежал следом.

Матушка Гусыня щёлкнула пальцами, и у Овсянки на крупе появилась надпись: