Принц Лестат - Энн Райс Страница 18

– Он ей понравился, вызвал ее уважение, – сказал я.

– Да, она любит его, – торопливо поправила Джесси, подчеркивая настоящее время, – и очень уважает. Он сделал для нее вампирские глаза, а Торну вернул его старые – те, что Торн дал Маарет. Да-да, Фарид справился со всем этим, а, уезжая, взял Торна под крылышко, увез его с собой. Торн много лет чах в поместье Маарет, но за это время он мало-помалу окреп. Он хочет снова отыскать Мариуса и Дэниела Моллоя. Вот Фарид и забрал Торна с собой. Но Маарет полюбила Фарида, да и Сета тоже. Мы все полюбили Сета.

Она говорила сбивчиво, повторяясь, снова и снова переживая прошедшие дни.

– Сет был там, в древнем Кемете, много лет назад, в ту ночь, когда Акаша приговорила Мекаре и Маарет к смерти. – Видно было, что Джесси ярко представляет себе эту картину. Я тоже представлял ее очень ярко. – Еще мальчиком он видел, как ослепили Маарет и вырвали язык у Мекаре. Но Сет с Маарет беседовали меж собой так, словно эта древняя история не имеет над ними власти. Даже не вспоминали ее. Они очень во многом пришли к согласию.

– Например? – поинтересовался я.

– Ну хоть попытайся проявить вежливость, хоть попытайся! – прошипел Дэвид.

Джесси, однако, ответила без промедления:

– Они сошлись на том, что, какие бы открытия ни делали они касательно собственной нашей природы, но никогда не должны вмешиваться в дела смертных. Каких бы высот ни достигли они в мире вампиров, но миру смертных предлагать эти достижения нельзя. Маарет сказала – возможно, настанут времена, когда наука вампиров станет главной их защитой от преследований, но эти времена покамест еще в далеком будущем, а быть может, не настанут и никогда. Мы должны уважать мир смертных. В этом Фарид и Маарет были полностью друг с другом согласны. Фарид сказал, его честолюбие более не распространяется на царство людей, его народ – это мы. Он так и назвал нас – своим народом!

– Бенджи это понравилось бы, – улыбнулся я. Но у меня словно камень с плеч упал. И словами не передать, какое же облегчение!

– Да, – печально согласилась Джесси. – Бенджи это понравилось бы. Фарид имел обыкновение называть нас «одним народом», и «народом Крови», и «народом во Крови».

– Наш народ, наше племя, – процитировал я Бенджи.

– Милая моя, так что же случилось? Почему вы все покинули старое поместье? – спросил Дэвид.

– Все вышло примерно так. Сет рассказал Маарет о других древних вампирах. Не сомневаюсь, уж вас-то этим не удивить. Он сказал ей – по всему миру бродят древние, сумевшие пережить жуткие времена Акаши и той бойни, что она устроила. Те, кто видел произошедшее, но не страшился его. А потом рассказал о других древних – о тех, кто, подобно ему, восстал из земли. Сет же провел под землей тысячи лет, пока не услышал твою музыку, Лестат, и не услышал, как на твой голос откликнулся голос его матери. Сет сказал, Маарет и не представляет, как музыка Лестата и появление Матери изменило весь вампирский мир. Она и не подозревала, что в результате этих событий не только пробудились древние вампиры, но и все остальные полностью осознали свою суть.

– Mon Dieu, тоже мне, полное осознание своей сути! – фыркнул я. – Так теперь выходит, я вообще во всем виноват?

– Ничего, это далеко не самое главное. – Дэвид ободряюще взял меня за руку. – Кто виноват, а кто нет – совершенно не важно. Хоть на пять минут перестань разыгрывать из себя Принца-паршивца, давай послушаем Джесси.

– Да, профессор, – смиренно отозвался я. – По-моему, я всегда всех слушаю. Разве нет?

– Слушаешь, да мало. – Он вздохнул и перевел взгляд на Джесси.

– Ну так вот. Маарет захотела отыскать одного из этих древних – не из тех, кто недавно восстал – а того, кого Сет считал особенно мудрым. Этот вампир теперь живет в Швейцарии на берегу Женевского озера и оставил заметный след в мире людей. Со времен античности он поддерживал что-то вроде большой вампирской семьи. Собственно говоря, вампир Флавий – его доверенный друг и последователь.

– А как он звался среди нас? – спросил я.

– Этого Маарет мне никогда не говорила. Но я знаю, что он неизмеримо богат и богатство его связано с фармацевтическими корпорациями и вложениями. Помню, Сет как-то упоминал об этом. И вот Маарет отправилась в Швейцарию, чтобы найти его. Она мне часто звонила оттуда.

– По телефону?

– Она никогда не чуралась телефонов, компьютеров, мобильников, всего такого. Помнишь, она же была моей человеческой тетушкой Маарет задолго до того, как я узнала ее тайну. Она много веков опекала и наставляла Великое Семейство – и всегда прекрасно умела приспосабливаться к современности.

Я кивнул.

– Как я поняла, она полюбила этого древнего из Женевы. Восхищалась тем, какую жизнь он создал для себя самого и своих подопечных. Она не открылась ему, лишь наблюдала за ним издали – через разумы тех, кого он любил. Однако она и сама его полюбила. Звоня мне, она, по очевидным причинам, не называла ни имени его, ни точного адреса, но рассказывала с неизменным восторгом. Этот вампир был инициирован самой Акашей – чтобы сражаться с бунтовщиками вроде Маарет, Мекаре и Хаймана. Они, мятежники, звались Первым Поколением, а этот вампир был капитаном Царской Крови. Но Маарет сказала – древние распри более не имеют для нее никакого значения. Во время наших телефонных бесед она не раз повторяла мне, как многому ее научило наблюдение за этим созданием, как заразителен его энтузиазм к жизни. Я считала, это идет ей на пользу.

Я видел, что Дэвид раньше и не слыхал об этом – и теперь завороженно внимал ее словам.

– И это лишь один из многих бессмертных, о которых мы знать не знали и ведать не ведали? – тихонько спросил он.

Джесси кивнула.

– А еще она сказала, этот женевский вампир трагически влюблен в Лестата. – Она посмотрела на меня. – Безумно любит твою музыку, твои книги, твои размышления – и трагически убежден, что, доведись вам встретиться и побеседовать обо всех идеях, теснящихся у него в голове, он обрел бы в тебе родную душу. По всей видимости, свою вампирскую семью он тоже очень любит, но они устали от его неуемной жажды жизни, от его бесконечных раздумий о судьбе нашего племени и переменах, что мы претерпеваем. Ему кажется, ты поймешь его. Маарет не говорила мне, согласна она с ним или нет. Она хотела познакомиться с ним. Всерьез об этом раздумывала. И у меня сложилось впечатление, что она и тебя хотела взять с собой. Но все же она покинула Женеву, так и не приблизившись к нему. Все ее планы и чаяния – они тоже очень скоро переменились.

– Что же случилось? Почему она не открылась ему? – настойчиво спросил я. У меня никогда не возникало сомнений, что Маарет способна в любой момент отыскать меня. Да и тот могучий вампир из Женевы, скорее всего, тоже. Ну в смысле, не так уж трудно меня и найти.

– О, еще как трудно, – ответила Джесси на мою невысказанную мысль. – Ты очень ловко прячешься.

– Ну так что!