Чужая корона - Сергей Булыга Страница 18

О, добыча! Панам о добыче приятно послушать. Да и о потехе тоже. Едут паны, только о ней и говорят. А я молчу. О Цмоке думаю. Я говорил уже: не верю я в него. Я знаю, никакой это не Цмок, а это динозаврус, такой древний зверь. В былые годы их здесь было много. Раньше на них охотились, били их, били и почти всех перебили. Говорят, что и у нас под Купинками тоже был свой динозаврус, тоже людей, скотину жрал. Потом исчез куда-то. Должно быть, сдох от старости.

А Анелька в динозаврусов не верит. Она верит в Цмока. Только в совсем другого Цмока. Она говорит, что это никакой не лютый зверь, а такой высокий, стройный хлопец, ходит он в белой вышитой кашуле и играет на дудке-сопелке. Ходит по самой дрыгве. Если, говорит она, заблудишься и уже не знаешь, куда и податься, кругом топь да прорва, тогда нужно успокоиться, остановиться и прислушаться. Если у тебя чистая душа, то ты обязательно его, Цмокову, сопелку услышишь. И вот тогда смело иди на сопелку, на Цмока, иди, не бойся ничего, и очень скоро выйдешь цел и невредим. А особенно большая радость, если ты его на летний солнцеворот, на Русалочье Купалье услышишь. Тогда он, этот Цмок, клады показывает. И вот услышишь ты его, пойдешь за ним, и он тебя к кладу и выведет, и будешь ты тогда богат на всю жизнь. Но он не всем так помогает, а только добрым людям. А злых людей, наоборот, в дрыгву заводит, человек там вязнет и тонет, а он, тот Цмок, стоит над ним и на сопелке играет, играет, играет очень жалобно, словно прощается. Он же не злой, а это человек тот попался ему злой и жадный.

Вот какой Цмок у Анельки. И это понятно. Хлопам всегда хочется верить в то, будто есть у них всесильный и добрый защитник, вот они себе такого Цмока и выдумали. Я Анельке так всегда и говорил. Она тогда: а что паны? А паны, я ей так объяснял, паны, наоборот, верят в то, что есть у них на свете сильный, хитрый враг, не то что хлопы, и вот они с таким сильным врагом, Цмоком, и норовят силой помериться. Она тогда: а правда где? А правда, я ей говорил, в том, что Цмок — это редкое научное явление, иначе динозаврус. Ей такой ответ всегда не нравился, она на это говорила так: а если Цмока не было, кто же тогда нашу землю со дна моря поднял? Я говорил: Бог поднял, а кто же еще?! А она: не похоже на это, потому что, кабы нашу землю поднял Бог, так мы жили бы намного лучше, не хуже других. А я: и другие не лучше живут, я у других, ты же знаешь, бывал, и не остался же я там, а вот вернулся же! А Цмок — это не змей и никакой не хлопец, а динозаврус, такой зверь. Она тогда: а если это зверь, так почему ты тогда на него не охотишься? Боишься, что земля провалится? Я: ничего я не боюсь, и динозавруса тоже. Просто никто меня к нему не звал, а в чужих угодьях я без спросу не охотник. Вот я его и не трогаю.

Вот что я тогда Анельке говорил. А вот теперь Ярома мне пообещал, что отведет меня к его берлоге. А что! И пусть ведет! Интересно будет посмотреть!

Но это будет после. А поначалу, думал я тогда, нужно нам наехать на Сымонье и порубить там князя Федора и всех его панов. Вот то будет славное дело!

Однако еще прежде этого, ох, чуял я тогда, мне сперва та нищая старуха встретится. Да и пора бы уже было ей повстречаться! Вон уже как быстро темнеет! А ее все нет и нет, нет и нет. Вот уже и деревья все реже и реже пошли, значит, скоро будет опушка, а сразу за опушкой озеро, а на озере остров, а на том острове князь Федор со своими панами.

А где старуха, а?!

Вот что думал я тогда. И вот пока я все это думал, передумывал, уже совсем стемнело, а мы все никак не доедем. Пан князь Мартын шипит как змей, но в голос шуметь не решается. И то! Мы же ему не хлопы! И мы за ним не на добычу пошли, а единственно по своей панской ласке да по любви до потехи. Вот и гоним мы своих коней так, как мы того считаем нужным, по той пуще до того Сымонья. Ночь темная, луны еще не видно, на черном небе одни только звезды. Пора бы, говорим, быть маёнтку, сабли из ножен, говорим, уже сами собой так и лезут, так и лезут. Князь, где маёнток?!

А вот и он! Ш-шах! — пуща разом кончилась и расступилась, и выезжаем мы в поле, на берег. А дальше вниз, на озере, столбы из-подо льда торчат, это здесь раньше был мост. А теперь один только лед, белым снегом присыпанный. А дальше черная копна — это остров, Сымонов маёнток. Ни огонька на той копне. Значит, спит князь Федор со всем своим панством. Или же затаился. И то может быть, и другое. Ну да на то она и потеха, что кто-то обязательно сейчас потешится, а кто-то будет после лазать по кустам да там свою голову искать. Ат! Сразу и не угадаешь, что тебя ждет!

Но князь Мартын не сомневается. Подзывает он пана Богдана, пан Богдан выезжает вперед, достает из- под распахнутой полы уже запаленный фонарь и начинает им сигналить. Смотрим…

О! Дело доброе! С маёнтка отвечают, от ворот. И отвечают, что надо спешить. А то мы как будто будем медлить!

— Панове! — говорит нам князь Мартын. — Где ваши сабли?!

Ш-шах-шах-шах-шах! — повынимали сабли. Тогда Мартын уже кричит:

— Разом, Панове!

— Разом! Разом! — кричим.

И они разом с берега на лед, а там галопом разом к острову! Гик, топот, свист!..

А я чего? А вот того! Я только в стременах вставать, как вдруг…

Цоп! Чья-то рука мне повод перехватывает! И крепко так! И тянет на себя! Я глянул вниз…

Старуха! Та же самая! А сколько теперь силы в ней! Держит коня так, что тот даже не трепыхнется. Стоит как вкопанный, уши прижал. Да и мне тогда, честно скажу, ух страшно стало! Но все равно я важно, строго говорю:

— Чего тебе еще?

А она мне:

— Паночек! Подай старой бабе на лусточку хлеба!

Ат! Как это не вовремя! Наши уже пол-озера отмахали. Я тырц туда, тырц сюда, нашел и опять даю ей битый серебром. Между прочим, не такие и плохие деньги. А она не берет! Говорит:

— Паночек! А другой! А дай мне золотой! Тот, который у тебя в поясе спрятан.

Ат, думаю, ведьмарка распроклятая! Да у меня с собой и есть всего-то один золотой! Так что, его, что ли, отдать?!

А наши, вижу, уже к самым воротам подъезжают. А вот и луна показалась. А вот им и ворота открывают. Ат, думаю, гори оно все гаром! Лезу к поясу и рву его, где надо, достаю тот свой последний золотой, подаю его ей, говорю:

— Бери, бери, бабуля! Тут тебе будет и хлеб, и сало, и еще на много чего другого хватит. Ты только отпусти меня скорей!

А она не отпускает! Одной рукой так в повод и вцепилась. А второй берет тот золотой и начинает его пробовать на зуб.

А наше панство уже въехало в ворота! Сразу крик на маёнтке, топот, гогот! А вот уже и огонь побежал!..

А это что?! Ох, слышу, грохот несусветный! А вот еще громче гремит! А вот и треск, и скрежет! А вот уже на озере лед вздыбился! А вот из-подо льда, из черной ледяной воды, выскакивают вот такие вот три зверских головы! На длинных-длинных шеях. И они к острову! И это… Или этот… Или эти звери?.. Темно было, ага, ночь все-таки, да и перепугался я тогда!..