Князь Владимир - Юрий Никитин Страница 18

Когда он скользнул равнодушным взором по драгоценнымливанским кедрам, вывезенным сюда за огромные деньги, она ощутила гнев, досаду,но вдруг его глаза встретились с ее глазами, хотя она наблюдала очень скрытно,и она внезапно поняла, что для него лес не предмет любования, а материал,который нужно рубить, превращать в бревна, строить дома, дворцы, крепости,тараны, засеки… Лес для него не искусное создание рук Всевышнего, а материалдля работы!

Отец уже указывал ей на людей с такими лицами и такимиглазами. Для них весь мир – лишь арена деятельности. Их деятельности! Отецговорил, что эти люди – вершители судеб, соль земли. Они становятсяпредводителями войск, совершают перевороты, завоевывают царства. Именно они двигаютисторию: вперед ли, назад, в сторону, но никогда не остаются наблюдать состороны, из безопасного укрытия, как стремится для себя большинство.

И вот такой человек идет по усыпанной желтым песком дорожкесреди павлинов и райских птиц!

– Елена, – подозвала она подругу, – кто вонтот юноша?

– В камзоле из соболей?

– Нет, ближе к нам.

– Беловолосый, с оторочкой из песцов?

– Да нет же, – сказала она нетерпеливо, – воттот высокий, черноволосый! Который даже в наш императорский сад явился в своейварварской шкуре! Как дикий германец в завоеванном Риме!

Подруга взглянула на нее с удивлением. В голосе прозвучалаедва заметная насмешка:

– Принцесса, но это же… слуга!

– Как… слуга? – переспросила Анна ошеломленно.

– В посольстве люди самого разного ранга, ты же знаешь.Посол великой княгини, толмачи, помощники, знатные люди. А также челядь дляобслуги. Этот молодой прислуживает даже не людям, а коням!

Анна прижалась лицом к стене с глазком, чтобы подруга невидела ее внезапной бледности. После паузы, справившись с голосом, сказаларовным тоном:

– Все ты знаешь…

– А что делать? – вздохнула Елена. – Мы ещемаленькие. Заводить любовь с начальниками дворцовых караулов, как делаютвзрослые женщины, вроде бы еще нельзя… Хотя не понимаю почему? А играть в куклы– слишком взрослые. Только и остается, что смотреть на них и учиться… чтобыпотом быть умнее.

Главным у русов был гигант с суровым лицом. Лицо в шрамах,но это его не обезображивало, лишь придавало значимость, ибо шрамы мужчинукрашают, как женщин серьги и кольца. С ним ходили еще четверо, указывалиперстами на диковинки, ахали, таращили глаза. Гигант снисходительно улыбался.Он и мальчик-конюх чем-то были похожи…

Единственным слугой, допущенным вместе с самыми знатнымирусами в сад базилевса – остальным вежливо отказали, – был странный слуга,который не преклонил перед ней колени! Анна чувствовала какую-то тайну.

Елена прильнула к щелочке:

– А ты права. В этом мальчике что-то есть. Врожденноеблагородство, гордость. В глазах виден ум. В плечах широк, лицо смелое. И красивкак сам Сатана, прости меня Господь!

– Да, – сказала Анна, – это в нем есть.

Что-то в ее голосе насторожило Елену, но принцесса ужесмотрела в глазок с безучастным видом, перебрасывала царственный взор с одногоруса на другого.

– Славяне, – сказала Елена, потупя взор, –народ странный… Копни чуть ли не любой знатный род в империи, у каждого либославянин в предках, либо в родстве со славянами. А сколько у нас былоначальников эскадр, стратегов из славян?

– Довольно, – оборвала Анна резко. – Славянеслужат в войсках империи по договору. Иные нанимаются целыми племенами. Но онивсего лишь варвары, наемники! Они служат нам!

– И своей далекой родине, – добавила Елена лукаво.

– Вздор! Что могут взять дикие варвары, не знающие дажеХриста, из великой империи? Перестань болтать!

Она резко задернула занавески, закрывая тайные глазки.Однако перед ее взором все еще шел по залитой солнцем золотой дорожкеширокоплечий высокий юноша с глазами завоевателя и человека, меняющего мир.Безуспешно орут и верещат над головой редкие обезьяны, в кустах обиженновздымают пышные хвосты павлины, раздраженно кричат человеческими голосамипопугаи, обиженные невниманием…

И еще у него взгляд, словно видит ее за этой стеной!

Их вели через бесчисленные хоромы, где и стены, и полы, икаменные стволы колонн блистали роскошью. Русичам, привыкшим к низкимдеревянным потолкам, было странно и удивительно видеть в дальней выси изогнутыесводы, напоминающие небеса. Воздух был пропитан сладкими запахами редкихцветов, заморских смол. Вдоль стен стояли сановники, на каждом столькоукрашений из золота и яхонтов, что хватило бы снарядить войско в Испанию. А тои в набег на Сицилию. И этих сановников здесь больше, чем Святослав брал ссобой народу в походы!

Владимир, его во дворец взял Добрыня с какой-то своей целью,был потрясен, как потрясены и люди посольства. Даже Добрыня притих, шелсмиренный, глаза стали круглые, а вид имел подавленный, хотя бодрился изо всехсил. В Царьграде бывал и раньше, но внутрь дворца базилевса попал впервые!

Потом им указали, где стоять, справа и слева ждали не ромеи,а такие же люди из других стран. Правда, одеты странно, причудливо, одни совсемчерны лицами, другие желты, третьи с красной, как натертой, кожей, но такие же,как и он, потрясенные, скованные. Это роднило их с русичами больше, чем русичейс похожими на них ромеями. Владимир инстинктивно чувствовал к этим людям сдругим цветом кожи симпатию. От их неуверенности странным образом черпал своюуверенность. Не только у него дрожат колени!

Затем глашатаи возвестили о прибытии родни базилевса. Воротараспахнулись. Владимир воспринял их не как двери, а именно ворота – высокие,как вход в вирий, украшенные золотом, серебром и драгоценными камнями, извнутренних покоев по ковровым дорожкам медленно пошли пышно одетые люди.

Им кланялись как сановники, так и послы. Добрыня зоркоследил за соседями, чтобы не наклонить голову ниже положенного. Он не знал, ктокем приходится базилевсу, но рядом чернолицые послы в цветных тряпках на головекланялись одним ниже, при виде других лишь наклоняли голову, а при появлениитретьих чуть ли не переламывались в поясе. Добрыня свистящим шепотом велелрусичам подражать более знающим.

Владимир стоял позади всех, почти не видел важно шествующих,затем как-то незаметно для себя протиснулся в передний ряд, жадно и трепетносмотрел на дивную красоту одеяний, надменные лица, украшения.

Внезапно словно ударили в спину. Дыхание перехватило. Вконце процессии рядом с красивой женщиной со строгим лицом важно шествоваладевочка, он ее видел на носилках. Стражи ее тогда назвали принцессой!

Ее детское личико было строгим и серьезным. Неправдоподобнобольшие глаза смотрели прямо перед собой, на бледных щеках проступала теньбледного румянца. Она была во что-то одета, явно богатое, но Владимир виделтолько ее лицо.