Спасения не будет - Рина Белая Страница 18

Всадники придерживали коней, и извилистая лесная дорога не вызвала трудностей. Ликерия пребывала в хорошем настроении. Она смеялась и непринужденно шутила со стражниками, которые казались мне слегка подмороженными; подтрунивала над возничим, который таращился на ее любимца-коня, что так и норовил цапнуть свою хозяйку. Было очевидно, что конь по кличке Бурый, в холке превышающий девятнадцать ладоней, не имеет ни малейшего представления о том, кого везет на своем хребте. Когда не удавалось поточить зубы о сапог будущей королевы, Бурый заметно нервничал, и Ликерия припускала его что есть духу.

Иногда Мэдоку удавалось завладеть вниманием Ликерии, и он начинал докучать ей своими разговорами, опасно злоупотребляя терпением Бурого. Вы только представьте, насколько жалко смотрелся тщедушный мужичок на небольшой перепуганной лошадке рядом с этим огромным, зловредным существом со свинцовыми, выжженными магией глазами. Бурый довольно агрессивно воспринимал племенного жеребца Мэдока, раз за разом вторгающегося на его личную территорию, и успокоился лишь тогда, когда цапнул «негодяя» за переднюю ногу в районе коленных сухожилий. Хромающую лошадь Мэдок заменил, а всадницу вновь пришлось оставить в покое.

Причин, по которым Ликерия всячески избегала общества Мэдока я не понимала ровно до того момента, пока все мы не собрались за вечерней трапезой. Обслуживал нас хозяин постоялого двора со своими дочурками. Четыре прелестницы, порхая меж столов, выставляли на кружевные скатерти блюда, от одного вида которых можно было захлебнуться слюной. Горшочки с тушеным в бульоне кроликом, зажаренные на огне и заправленные пряными травами куропатки, рыбные пироги и козий сыр — сводили с ума своими запахами.

Я отложила книжечку, вдохновлено говорящую о чудесах всевидящих, искренне считая этот труд с его нереальным восприятием действительности чересчур возвышенным, и, наряду со всеми, уступила низменным желаниям. Я посмотрела как синхронно управляются приборами мужчины и потянулась за еще скворчащими на жаровне колбасками. Наткнувшись на строгий взгляд Ориана, я так и замерла с протянутой рукой. Видимо, мне стоило исключить мясные блюда из рациона. Не то чтобы это было тяжело выполнимым для меня, просто эти колбаски уж очень вкусно пахли.

На скулах Ориана заходили желваки…

Ну нет, так нет. Я схватила свою зелень и, недовольно сверкнув глазами, положила ее в рот.

Насытившись, Мэдок отер свою бородку тканной салфеткой и принялся делиться с Ликерией важными по его мнению мыслями. Со всей сдержанностью, присущей зрелому возрасту, Мэдок рассказывал ей о традициях королевского двора, особенно о правилах и запретах. Знающий уклад монархов, он считал своим долгом вразумить дерзкую девчонку и научить ее манерам, дабы подготовить к будущей роли королевы. Вынужденная слушать Ликерия смотрела на законоведа с такой хищной улыбкой, что я невольно подумала, будто она собирается перекрыть доступ крови к его голове.

Я же получала удовольствие от простых проблем, с которыми столкнулся Мэдок. Подумать только, на трон взойдет «неправильная» королева!

— Будущая королева… — говорил Мэдок, а между строк читалось: «выглядите словно бродяжка», — должна соответствовать своему статусу. На вас будет равняться вся женская половина аристократии! — произносил он с почтением и уважением, однако его пристальный «посмотрите, во что вы одеты!» взгляд, говорил об обратном.

Лика демонстративно одернула короткий черный жакет, смахнула несуществующие крошки с обтягивающих брюк и с вызовом уставилась на законоведа.

— Всю дорогу, несмотря на мои уговоры, вы тряслись в седле, тогда как ваша подданная, — Мэдок строго взглянул на меня, — разъезжала в королевской карете. Это неправильно. И это недопустимо.

Ликерия фыркнула, давая понять, что ни за что на свете не променяет седло на карету, какой бы роскошной и комфортной она ни была.

Глубоко недовольный тем, что дочь командора ведет себя как простолюдинка, он поморщился, отчего складки в уголках его утомленных глаз стали еще более заметными. Спустя мгновение законовед уже как ни в чем не бывало, продолжал наставлять бунтарку на «путь истинный». Говорил он много, но в пустую — Лике, по всей видимости, было все равно.

— Великий монарх оказал вашему знатному роду честь, выбрав единственную дочь Хонора Ригхеста себе в жены. Мой вам совет — примите этот дар судьбы со смиренным благоговением и станьте БегГару Шампусу послушной женой…

На последних словах терпение Лики лопнуло, и договорить Мэдоку она уже не позволила.

— Вы еще расскажите о привилегиях, коими будет облагоденствован мой род! — взвилась Ликерия.

Буквально нависая над Мэдоком, она выплевывала каждое слово, открывая мне другую сторону ее личности. Да, кротким нравом наша Лика не отличалась, и такими качествами как учтивость и смирение не обладала. Без всякого стеснения Ликерия высказывала свою точку зрения Мэдоку, который не смея прерывать будущую королеву, смотрел на нее с молчаливым осуждением:

— Со смертью единственной дочери род Ригхестов оборвется. Наш монарх, наделенный высшим могуществом, не только допустил гибель знатного и влиятельного рода, ведущего свое начало со времен основания Лариусского королевства, но и сам принял в этом активное участие! И после этого вы требуете от меня быть спокойной и покорной женой?! А эти привилегии?! Вы думаете, после моей смерти они нужны будут моему отцу? Нет! Быть может дяде Инару, который прозябает в деревне, после того как его судьба переменилась самым горьким образом?

— Вы излишне прямолинейны, — со сдержанным гневом ответил Мэдок.

— А вы чересчур назойливы!

— Вы не можете игнорировать правила этикета! — возмутился он.

— Зато я могу сесть подальше от вас!

— Вы будете сидеть во главе стола!

— Еще чего!

Пересесть Ликерии не удалось. Звякнул колокольчик. Дверь распахнулась, и в комнату в сопровождении караульных влетел маг в штатной форме серого цвета. Глаза у Ликерии засветились, и она покорно плюхнулась в кресло, а мне вдруг захотелось провалиться сквозь землю. Схватив первое, что попало под руку — свой молитвенник — я с головой «ушла в чтение».

Ранее Ориан сказал, что не нужно мне принимать облик Айлы и поддерживать его изо дня в день. Поначалу это решение казалось мне странным, но вскоре я поняла, что такая предосторожность более чем разумна и поддержала его. Использовать наш козырь раньше времени действительно не стоило. Дело в том, что даже если мной заинтересуются настолько, что отправят верных людей к заокеанским соседям, дабы изучить подноготную молодой монахини — к тому времени как тайна дома Акмидивен будет раскрыта, а наш коварный замысел распутан, его участники будут или вне зоны досягаемости короля, или мертвы. Однако решение оставить мою внешность как есть, сейчас грозило выйти нам боком. Как, скажите мне на милость, отреагирует вошедший к нам дознаватель, когда увидит перед собой медноволосую девчонку, которую однажды повстречал на каменистом берегу в образе проститутки?