Спасения не будет - Рина Белая Страница 17

— Дай угадаю, снять этого «паразита» может только тот, кто его посадил?

— Не только, любой черный маг такого же уровня.

— Это значит никто кроме короля, — усмехнулась я и вдруг с ужасом спросила: — Вы планируете пересадить этого «паразита» на меня?

— Нам это не по силам. Да это и не нужно. БегГар сам его снимет, когда будет произносить клятву перед алтарем.

Я с усилием втянула воздух и прикрыла глаза.

— Клятва… из клятвы в клятву… меня уже воротит от этого слова.

Маг подошел ко мне:

— Нам пора, так что слушай внимательно: тебя зовут Айла. Ты из рода Акмидивен. Род настолько мал и незначителен, что сейчас про него уже никто не помнит. Ты единственный ребенок красавицы Лейи и охотника Дорана. Родилась и выросла в небольшом поместье в городе Эпирии — это север Себрийской империи. Столица Себрийской империи?

— Нериан.

— Хорошо. Так вот, ты не только ни разу не была в столице, но и за пределы поместья не выезжала. Всему виной слабое здоровье, которое вместе с красотой ты унаследовала от матери. Обучалась чтению, письму и вышиванию.

— Вязанию. У меня плохо получается вышивать.

— Будь по-твоему, — согласился беловолосый и продолжил: — Четыре года назад север Себрийской империи подвергся нападению, Дорана призвали защищать границу. Без твердой руки мужа Лейе пришлось уступить поместье городу под госпиталь. Лишившись дома и присмотра отца, Айла сгребла украшения матери и сбежала. Тогда госпожа Лейи наняла меня вернуть ее единственную дочь. Из рассказов немногочисленных слуг было понятно, что Доран ничего не жалел для своего ребенка, и что Айле некуда больше идти, как к отцу на границу. Я сделал неправильный вывод и упустил время…

— Но ты нашел ее?

— Позже, да… по уши влюбленную, готовую отплыть на корабле в лариусские земли. Любовь обернулась для нее проклятием. Оказалось, что один из раненых, размещенный в родительском доме, напел ей дифирамбов и надоумил сбежать вместе с ним, так как ее родители не позволили бы им сойтись… Обесчестив девчонку, он бросил ее на корабле. Айла слепо верила в любовь этого подонка. Она продолжала верить и ждать, что он объявится даже после того, как обнаружила пропажу всех ценностей.

Я удивилась тому, что беловолосый буквально выдавливает из себя каждое слово.

— Несколько мучительно долгих месяцев я как мог, заботился о ней, поддерживая ее здоровье. С каждым днем ей становилось все хуже. Сухари, фасоль и сушеное мясо — не та пища, которая нужна больному ребенку… но все это в прошлом.

— Потому что вопреки твоим стараниям девушке не суждено было продолжить род Акмидивенов?

— Я сберег ей жизнь! — низким голосом сказал воин. Он собирался было продолжить, но до меня вдруг дошло, что это не просто легенда, ставшая плодом его воображения. Все в этой истории — правда! А значит…

— Почему ты не вернул Айлу домой, ведь ее мать заплатила тебе?! Почему оставил ее на лариусских землях одну? — воскликнула я.

— Не стоит заблуждаться на мой счет, девочка… — угрожающе произнес беловолосый, нависая надо мной.

«Слишком близко», — думала я, видя, как хищным блеском засверкали его глаза. Выставив перед собой ладони, я попыталась создать между нами дистанцию.

— Океан погубит ее! Не выдержит Айла путь на родину! Так что единственным верным решением было определить Айлу в монастырь, — сказал он, едва сдерживая раздражение.

На минуту воцарилась полная тишина и неожиданно для самой себя я изменила поведение: резко одернула руки и подалась ему навстречу, так близко, что наши губы едва не соприкоснулись.

— Кто ты? Какая роль во всем этом отведена тебе?

— Я Ориан — твой заступник, — сказал он и отстранился, позволив мне спокойно вздохнуть.

— Выходит, монастырь… — задумчиво вымолвила я, как тут же спохватилась: — но у меня нет никаких знаний о внутренней жизни монастыря! Да даже если потребуется, я не вспомню ни одного имени, не прочту ни одной молитвы и более того, даже не уточню ничего касательно монастыря, которому посвятила несколько лет своей жизни.

— Книга, с которой ты не должна расставаться, — он вложил мне в руки старый молитвенник. Я пролистала пожелтевшие от времени страницы, даже не пытаясь вчитываться в текст. К молитвеннику были добавлены несколько рукописных листов, которые, по всей видимости, мне предстояло выучить и небольшой список с именами сестер, проживающих в обители.

— И что же заставило меня отказаться от духовного пути? — захлопнув книжечку, спросила я.

— Ты не отказалась. Ты вольна покинуть монастырь, — неожиданно воин насмешливо улыбнулся и словно невзначай обронил: — А послужить ближнему можно и за стенами обители…

Помогать людям, которые с фанатичным блеском в глазах напирали на организованную шеренгу магов, чтобы получше рассмотреть, как горит «иная»?! Видимо, на моем лице отразилась целая гамма чувств, что Ориан поспешил сойти с опасной темы «служения ближнему»:

— Пришло время, и ты взяла благословение у настоятельницы быть рядом с Ликерией и всячески поддерживать ее пока она не взойдет на трон…

— Что будет после…

— После Айла вернется в монастырь и примет монашество.

— Основательно вы все продумали, — выдохнула я, не сводя с Ориана глаз.

— Да, дело за малым осталось… — Ориан испытующе посмотрел на меня своими темными глазами.

Распрощавшись с Миртой, мы вышли из дома, оставив на кухонном столе две нетронутых чашечки кофе. Убедившись, что я удобно устроилась в карете, Ориан сорвал золотую ленту с гривы своего жеребца и бросил ее под копыта, тем самым игнорируя проявленные чувства помощницы Мирты. Вскочил в седло и направил коня к распахнутым воротам, за которыми меж островерхих крыш пробивались первые проблески зари.

Путь наш лежал к дому командора.

Осенний ветерок колыхал шторки кареты, обдавая смолянистым запахом вечнозеленых. Я раздвинула шторки и вдохнула полной грудью, радуясь светлому и безмятежному дню. Впервые за последние бесконечно долгие недели я чувствовала себя счастливой. Лес завораживал своим величием, а расплеснутая зелень сосен убаюкивала. Немного омрачало общую картину лишь туманное представление о моем будущем, но я решила отпустить бесполезные попытки предугадать его и просто наслаждалась теплом, которое окутывало мое тело.

Мимо меня стрелой промчалась всадница. Стоило Мэдоку, доверенному лицу короля, поравняться с Ликерией, как девушка ослабила повод и, пользуясь норовистым характером своего жеребца (от одного вида которого в первую нашу встречу, я едва не стала заикой) пустила его в галоп. Скажу сразу, что за время нашего с Ликерией знакомства, мне так и не удалось поговорить с ней по душам. Я предпочла карету — мягкие сидения с бархатными подушками позволили откинуться на спину и расслабить все мышцы моего тела — тогда как Лика ни в какую не пожелала расстаться с седлом. Всего парой фраз я перемолвилась с ней в ее родовом поместье, когда выразила свое «горячее желание» стать ее тенью. Она равнодушно пожала плечами и ответила, что уже давно не вправе распоряжаться своей жизнью, тем более что уж говорить о судьбах других. Фраза прозвучала настолько естественно, что я имела неосторожность поверить, будто дочь командора та еще притворщица…