Сердце Пламени - Дмитрий Казаков Страница 17

Очень медленно «Дракон» пошел назад, прочь от берега. За кормой забурлили волны, парус облепил мачту и вздрагивал при каждом порыве.

— Невероятно, — Олен перевел взгляд на удалявшийся город, на его стены и башни. — Никогда не думал, что возможно проделать такое.

— Для настоящего мастера воздушной магии — это пустяковый трюк, да, — в голосе Бенеша прозвучала зависть. — А гоблины склонны к ней так же, как эльфы — к чарам воды, а орки — огня…

Причал остался позади, корабль вышел на открытую воду. С шорохом развернулся парус на второй мачте, тоже темно-синий, но без рисунка. После очередного жеста гоблина наступил полный штиль. Но почти сразу ветер накатил со стороны кормы. Шлурс налег на штурвал, «Дракон» лег на правый борт и по широкой дуге вышел на середину Дейна.

— Отплыли, слава всем богам, — проговорил Гундихар и радостно улыбнулся.

Корабль разрезал гладь реки, чуть заметно покачивался на волнах. Ветер наполнял паруса, медленно ползли назад зеленые берега. А в душе Олена рос неведомый ранее восторг. Нет, в памяти хранились сотни эпизодов самых разных плаваний, в том числе и по морю. Но они не были прожиты им самим и поэтому являлись лишь яркими картинками из чужой жизни, словно подсмотренными через замочную скважину…

Гоблин сделал резкое движение, точно обматывая незримый трос вокруг штурвала, после чего развернулся и ушел.

— Он «привязал» ветер к кораблю, — пояснил Бенеш, — и теперь тот будет попутным до того момента, пока река не свернет…

— А это случится, насколько я помню, миль через восемьдесят, — хмыкнул Гундихар.

Олен стоял на палубе до вечера, сначала со спутниками, потом один. Наслаждался ощущением полета, невероятной свободы, большой скорости. Смотрел на встречные суда, дышал полной грудью, любовался бликами на поверхности Дейна. Матросы поглядывали на странного пассажира с удивлением.

Ближе к вечеру вместе со спутниками спустились проведать лошадей. Провели в трюме не один час. Позже, когда солнце погрузилось в тучи на западе, и над рекой похолодало, всех позвали на ужин к капитану. Вслед за Хареном он прошел внутрь надстройки. Миновав коридор, оказался в большом помещении, напоминающем не каюту, а гостиную в богатом доме.

Самые настоящие окна закрывали кружевные занавески, на стенах висели серо-белые элианские ковры. Около стола, покрытого белой скатертью, стояли высокие стулья, обтянутые красным бархатом. Огоньки свечей, установленных в золоченых подсвечниках, отражались в серебряных кубках. У стены мялись трое солидных купцов в длинных кафтанах. Рядом с капитаном стоял дородный таристер во флотере с гербом — алым мечом и ключом на золотом фоне.

— Прошу к столу, — пригласил Шлурс. — У нас, конечно, не трактир, но повар дело знает.

Олен занял место между Саттией и Бенешем. Потянулся к большому блюду, с помощью ножа и вилки переложил на тарелку кусок запеченной с сыром рыбы. Запил ее вином и понял, что капитан если и преувеличил, то немного. Гундихар, едва усевшись, захватил в плен кувшин с пивом, и так рьяно принялся за него, что опустошил чуть ли не в одиночку.

Поначалу трапеза шла в полном молчании, но затем напитки развязали языки. Гном вступил в беседу с купцами, узнал, что за товары находятся в трюме и куда их везут, но ухитрился не выболтать ничего о себе и спутниках. Таристер, назвавшийся Калистом ари Боном, попытался познакомиться с Саттией и выяснить, какие у нее имелись благородные предки.

При этом он так налегал на вино, что к концу ужина с трудом мог вспомнить, как зовут собеседницу. Девушку судя по довольному виду, это ничуть не смущало. Олен же, глядя на их беседу, не почувствовал вкуса принесенного в завершение трапезы сладкого пирога.

— Прошу, мессены и мессана, отправляйтесь на покой, — проговорил капитан, когда блюда с десертом опустели.

Олен первым вышел на палубу.

Корабль все так же скользил вперед, берега терялись во мраке. На корме и носу горели огромные фонари, их желтый свет падал на воду, смешивался с пересекающей Дейн лунной дорожкой. Мерно плескали волны, звездное небо казалось громадным шатром из черной ткани. Мир выглядел невероятно красивым и спокойным, точно фреска в старом храме.

Уходить от этой красоты не хотелось.

Семеро всадников появились у западных ворот Нюренга ранним утром. Зевающие стражники глянули на них и почему-то не решились даже заикнуться о пошлине, хотя путешественники не напоминали благородных таристеров или высокомерных служителей богов.

Всадники проехали через ворота. Поплутав по улицам, добрались до площади с кривой башней и помостом для экзекуций. Здесь передний, светловолосый, в торлаке из темно-синей ткани, вскинул руку, и кавалькада остановилась. Стало слышно, как всхрапывают лошади, как переговариваются хриплыми голосами роющиеся в мусоре вороны.

— Что здесь такое? — поинтересовался высокий мужчина, чьи черные волосы локонами падали на плечи, а у седла покачивался большой лук.

— Место, где часто умирают, — ответил светловолосый. — Я хочу набраться сил перед тем, как ехать дальше…

— И ради этого ты гнал нас всю ночь? — коренастый воин сплюнул через дырку между гнилыми зубами. — Ради твоей прихоти? Ты вообще, помнишь, зачем и куда мы едем? Может, и след давно потерял?

— След ведет в город, это я ручаюсь, — заметил лучник, — но чего время тратить? Мы должны спешить…

— Вы будете делать то, что я скажу, — светловолосый повернулся, и шестеро увидели его глаза — два абсолютно черных кружка.

— Мы будем делать то, что приказал консул! — возразил смуглый всадник с множеством косичек на голове. — И только так! Мы служим ему, а не тебе! Помни об этом!

— Бунт? — светловолосый улыбнулся. — Я робко надеялся, что в ваших тупых головах есть хоть капля мозгов, но, судя по всему, ошибся…

— Потише, колдун, — проворчал молчавший до сего момента воин, на поясе которого было два длинных клинка. — Ты будешь делать свое дело, а мы — свое. Вот я не уверен, что ты знаешь, куда именно делись те, кого мы ищем…

— Я чую их след в воздухе так же, как пот на ваших спинах! — прошипел светловолосый. — Он ведет в порт! А спешить нам некуда, потому что в такую рань ни один корабль не отойдет от причала!

— В порт? — удивился гнилозубый. — Они что, дальше поплыли по реке?

— Ты не настолько туп, насколько выглядишь, — хмыкнул колдун.

— Ты меня достал, тварь! — брошенный нож свернул, точно вылетевшая из воды рыбешка. Но светловолосый маг поднял руку, и клинок повис в воздухе на расстоянии локтя от его лица.

Воин с косичками потянулся к висящему у седла громадному мечу, скуластые близнецы за его спиной одинаково нахмурились. Лучник и всадник с двумя клинками остались спокойны.

— Ты хочешь бросить мне вызов, Сераф Мокрый? — спросил колдун, беря нож прямо из воздуха и сгибая лезвие голыми руками, точно ветку. — Или ты, Парам Терсалимец? Не успеет эта железная оглобля подняться для удара, как ты окажешься мертв…