Пиратские широты - Майкл Крайтон Страница 17

Еврей обосновался в Саттерс-бэй, к востоку от Порт-Ройяла. Его местонахождение можно было определить еще издали, по едкому дыму, поднимающемуся над зелеными деревьями, и по взрывам, раздающимся время от времени.

Хантер выехал на небольшую поляну и обнаружил странную сцену. Повсюду лежали разнообразные мертвые животные, изрядно вонявшие под жарким полуденным солнцем. На краю поляны стояли три бочонка с селитрой, древесным углем и серой. В высокой траве поблескивали о осколки стекла. Сам Еврей лихорадочно трудился. От его одежды и лица исходили запахи крови и пороховой пыли.

Хантер спешился и огляделся по сторонам.

— Боже милостивый, что это вы тут делаете?

— То, что вы просили, — отозвался Еврей. — Вы не разочаруетесь. Вот я сейчас вам покажу. Во-первых, вы поставили мне задачу создать длинный и медленно горящий запальный шнур, так?

Хантер кивнул.

— Обычные огнепроводные шнуры здесь не годятся, — рассудительно заявил Еврей. — Некоторые применяют дорожку из пороха, но тот слишком быстро горит. Другие могут использовать медленный фитиль. — Так называли кусок веревки или шпагата, пропитанный селитрой. — Но он действительно очень уж медленный, да и огонь зачастую слишком слаб, чтобы поджечь конечный продукт. Вы улавливаете ход моих мыслей?

— Да.

— Хорошо. Промежуточная сила пламени и скорость горения достигаются за счет увеличения доли серы в порохе. Но подобная смесь пользуется дурной славой из-за своей ненадежности. Никому не надо, чтобы огонь внезапно затрещал и погас.

— Это верно.

— Я испробовал множество пропитанных веревок, фитилей и тряпок, но безрезультатно. Ни на что нельзя было полагаться. Поэтому я стал искать материал, отвечающий поставленным условиям, и нашел вот это. — Он показал странную тонкую белую волокнистую нить. — Крысиные кишки, — радостно улыбаясь, пояснил Черный Глаз. — Если их слегка просушить на теплых углях, то из них уходит жидкость, но гибкость сохраняется. Итак, надо поместить в кишки нужное количество пороха, и мы получим вполне пригодный к употреблению фитиль. Позвольте, я вам продемонстрирую.

Еврей взял кусок фитиля футов в десять длиной. Сквозь белесые стенки виднелся темный порох. Черный Глаз положил его на землю и поджег конец.

Фитиль горел спокойно, слабо потрескивая и искря. Огонь двигался медленно, одолевая не больше пары дюймов в минуту.

Еврей широко улыбнулся.

— Видите?

— У вас есть все основания гордиться, — согласился Хантер. — А транспортировать этот фитиль можно?

— С легкостью, — отозвался Еврей. — Единственная проблема — это время. Если кишки слишком пересыхают, то они делаются хрупкими и могут лопнуть. Это происходит примерно через сутки.

— То есть нам нужно везти с собой множество живых крыс.

— Думаю, да, — сказал Еврей. — Но у меня для вас есть еще один сюрприз, которого вы не заказывали. Возможно, вы не сумеете найти ему применения, хотя мне это приспособление кажется превосходным. — Он ненадолго умолк. — Вы слыхали о французском оружии, именуемом гренадо?

— Нет, — покачал головой Хантер. — Это что, отравленный плод?

Словом «гренадо» французы называли гранат, а отравления в последнее время сделались очень популярны при дворе Людовика.

— В некотором смысле, — слегка улыбнувшись, ответил Еврей. — Его назвали так из-за сходства с зернами граната. Я слыхал об этом устройстве, но знаю также, что изготавливать его опасно. Все же я его сделал. Весь фокус в правильной пропорции селитры. Позвольте, я вам продемонстрирую.

Еврей взял пустую стеклянную бутылку с узким горлышком. На глазах у Хантера он засунул туда немного мелкой дроби и несколько обломков железных вещей.

Возясь с этим, он сказал:

— Я не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо. Вы слыхали про комплисидад гранде, великий заговор?

— Немного.

— Это началось с моего сына, — сказал Еврей, который, кривясь, возился с гренадо. — К августу тысяча шестьсот тридцать девятого года он давно уже отрекся от иудейской веры, жил в Лиме, в Перу, в Новой Испании. Его семья благоденствовала, но у него были враги. — Еврей подсыпал в бутылку еще дроби и продолжил: — Его арестовали одиннадцатого августа и обвинили в том, что он втайне исповедует иудаизм. Сказали, что он не торгует по субботам и не ест свинину на завтрак. Его заклеймили именем иудействующего и пытали. На ноги ему надели раскаленные железные башмаки, и плоть его изжарилась. Он сознался.

Еврей набил бутылку порохом и запечатал ее воском.

— Он пробыл в тюрьме полтора месяца, — продолжал он. — В январе одиннадцать человек сожгли на костре. Семерых — живыми. Одним из них оказался мой сын. Командиром гарнизона, руководившим проведением аутодафе, был Касалья. Все имущество сына забрали. Его жена и дети исчезли.

Еврей бросил взгляд на Хантера и смахнул слезы с глаз.

— Я не горюю, — сказал он. — Но, возможно, так вам будет понятнее.

Он поднял гренадо и вставил в него короткий фитиль.

— Укройтесь-ка вы лучше вон за теми кустами, — распорядился Еврей.

Хантер спрятался. Еврей поставил бутылку на камень, поджег фитиль и помчался как сумасшедший к нему в укрытие. Они вместе уставились на бутылку.

— И что будет? — спросил Хантер.

— Смотрите, — сказал Еврей и впервые улыбнулся.

Через мгновение бутылка взорвалась. Осколки стекла и металла разлетелись во все стороны. Хантер с Евреем прижались к земле, слушая, как осколки разрывают листву над ними.

Когда капитан снова поднял голову, лицо его было бледно.

— Боже милостивый, — только и смог сказать он.

— Неджентльменское приспособление, — согласился Еврей. — Вещам более твердым, чем плоть, оно вредит мало.

Хантер как-то странно взглянул на него.

— Этот дон заслужил подобное отношение, — сказал Еврей. — Итак, каково ваше мнение о гренадо?

Хантер помолчал. Все его инстинкты восставали против столь бесчеловечного оружия. Однако же у него имелось лишь шестьдесят человек для того, чтобы захватить галеон с сокровищами во вражеской твердыне, гарнизон которой насчитывал до трех сотен солдат. Им помогла бы и сошедшая на берег команда корабля, что составляло еще две-три сотни.

— Сделайте мне дюжину, — попросил он. — Спрячьте их на время путешествия и никому о них не говорите. Пусть это будет нашей тайной.

Еврей улыбнулся.

— Вы свершите свое возмездие, дон Диего, — сказал Хантер, сел на коня и уехал.