Каятан - Кирилл Довыдовский Страница 17

1114 г. Термилион. Дорога Колок — Алеман.

10 день 5-го месяца

Пятый час мы двигались на юг. Никто из кочевников или из своих на улицах Колока нам не повстречался. Вытаскивать людей из домов и насильно сажать на лошадей тоже не стали — времени не было.

Выехав из города с восточной стороны, Сарк — так звали сержанта — сразу задал высокий темп. Он сказал, что мы должны как можно быстрее доставить новости в Алеман: там были расквартированы два стандартных термилионских легиона. Необходимо было сообщить о набеге.

До Алемана было почти три дня конного ходу. Преодолеть такое расстояние с одного наскока можно было даже не пытаться. Как только начало темнеть, Сарк скомандовал привал.

Все стражники из его отряда оказались его старыми боевыми товарищами, давно закаленными во всевозможных схватках. Должно быть, именно этим объяснялось то, что все они сумели не просто сбежать из города, а сделать это организованно, захватив с собой и запасных коней, и провизии на несколько дней, и даже нас с Алентой.

Лагерь обустроили быстро: была заметна армейская сноровка. Аленте после непродолжительного спора позволили заняться готовкой. Я тоже рвался чем-нибудь помочь, но мне не разрешили.

— Сиди уж, раненый, как ты только из седла по пути не вывалился? — сказал Сарк. — Кстати, Рик, — позвал он уже знакомого мне солдата, — посмотри, что там с парнем.

Легионер кивнул и подошел ко мне.

— Н-да, хреновасто выглядишь. А бинта-то у меня больше и нет, — Рик уже дважды менял мне повязку, но последние три часа мы двигались без остановок: Сарк сказал, что до темноты нужно преодолеть максимальное расстояния.

Сам я беспокоился меньше. Первые часа два рана и вправду грозила разорвать меня пополам, но дело тут было не в ней, а в лошади. Верхом я скакал впервые в жизни, — с проколотым боком это показалось мне малоприятным занятием.

— Ладно, давай-ка посмотрим, что у тебя там… — Рик стал аккуратно разматывать тугую повязку у меня на поясе. — Н-да, крови почти нет, а рана… — он снял последнюю полоску бинта. — Н-да, — кажется, ему нравилось это слово, — рана была… раньше. Сержант, — позвал он, — ты не мог бы подойти?

— Рик, ты в этом гораздо лучше меня разбираешься…

— Я не об этом, просто тут… э-э… случай интересный.

Сержант присел рядом со мной на корточки. Посмотрел на рану.

— И на это ты все бинты истратил? — спросил он.

— Да ты же видел сам, лезвие внутрь на несколько сантиметров вошло, — Рик всплеснул руками. — Он сейчас должен в лихорадке лежать… Я думал — придется его на седло взять, а он вообще: как после хорошего опохмела.

И причем тут «опохмел»?

— На тебе все так быстро заживает? — спросил Сарк.

— Да у меня такого никогда и не бывало, — ну, царапины заживают быстро, так то у всех. — Не рассказывать же все подряд, за идиота примут. Да и просто не хотелось.

Сарк посмотрел на меня немного подозрительно, но так ничего и не сказал.

— Ладно, будем считать, что тебя спас Маас. Кстати, а зовут-то тебя как?

— Кай.

— Кай, так Кай. Ты вот что мне скажи: как с кочевниками-то справился? Я не думаю, что эти двое были хорошими бойцами, иначе они бы вместе со всеми через главные ворота пошли, но все же они из Данхары, там детей с пяти лет к луку и сабле приучают, а тут — сразу двое.

— Ну-у, повезло, наверно.

Сарка этот ответ не устроил.

— Когда после дождя на мостовой поскользнулся, да прямо затылком о камень, да не насмерть к тому же, — вот это повезло. А в бою удачи не бывает: либо ты правильно рассчитал, либо тебя правильно рассчитали. Так что не надо мне рассказывать про везение.

Как все было, я рассказал. Подумаешь тоже… на три предложения история.

— …Ну, а потом я увидел, что он про меня забыл совсем, да и ударил его по ногам, сначала хотел сверху по плечу, но он в кольчуге был, — так что я решил по ногам.

— И то, что было на нем, ты кольчугой назвал? — воскликнул Рик. — Да с таким ударом ты этой жестянки даже не заметил бы.

— Сабля тупая, — предложил я.

— Да ногу-то ты ему ею отрубил, а если бы удар был чуть более правильным, то и вторая рядом с первой валялась. Так что зубы мне не заговаривай. Хм-м, — Сарк неожиданно завертел головой, — чем это так вкусно пахнет?

Через минуту солдаты во главе с сержантом уже уплетали за обе щеки.

— Спасибо, — поблагодарил я Аленту, подавшую мне чеплажку с похлебкой. Я сразу начал есть — очень уж много в ней было мяса.

— Кай, — заговорила она, когда мы поели, — Сарк сказал, что твоя рана уже зажила.

— Она и вправду зажила, а теперь, когда поел, даже не болит.

— Спасибо тебе, — она говорила тихо, почти шепотом, — ты наверняка смог бы убежать, но ты остался, и… если бы с тобой случилось что-то такое… я бы никогда себе этого не простила.

— Наверное, именно для того и нужны племянники, чтобы защищать приютивших их тетушек.

Алента улыбнулась, и я понял, что выбрал правильную тактику для разговора.

— Я даже не знаю, почему сказала, что ты мой племянник.

— А для меня, наоборот, будет честью иметь такую тетю. Я понимаю, — сделал я виноватое лицо, — что обмен не равноценный, племянник по сравнению с тетей выглядит немного завалящим, но кто сказал, что жизнь справедлива?..

На утро мы двинулись, как только рассвело. Сарк с Риком только дружно покачали головами, посмотрев на место, где у меня еще вчера была рана, — там остался тонкий белый шрам. Скачка, несмотря на приобретенную практику, оставалась для меня пыточным испытанием. Приноровившись к ритму скачки, небольшое облегчение я все-таки испытал, но на походное кресло седло по-прежнему походило мало.

По меркам северного Термилиона, дорогу из Колока в Алеман можно было считать ухоженной и даже почти охраняемой. Время от времени начинался или кончался лес, то высокий, то низкий, иногда пели птички.

Никакой особой важностью этот путь не обладал. Здесь могли появиться войска, но только в случае масштабной войны с кочевниками. Купеческие караваны были еще большей редкостью.

То есть, по закону подлости, нападения здесь вполне можно было ожидать. Ждал его и Сарк. Пару раз он даже командовал всем остановиться и занять оборонительные позиции. И один раз из этих двух я даже что-то такое ощутил — не чей то взгляд в образе простой щекотки и не движение сил в виде далекого холода, как бывало раньше, а как будто бы чуть затвердевший воздух перед лицом — незримую преграду впереди.