Метро 2033. Рублевка-2. Остров блаженных - Сергей Антонов Страница 16

– Да, – кивнул один из слушателей. – Я сидел в соседней клетке. «Поддайте жару, я совсем окоченел!» – так вопил Ус.

– Точно. Это слышали все. Но никто, кроме меня, не видел, как из ноздри Уса выполз толстый оранжевый червь. Тварь эта светилась, как раскаленная спираль, и нырнула в трещину в полу до того, как клетку открыли надзиратели.

– И ты считаешь, что это был элементаль, который вселился в Уса? – усмехнулся Толик. – А не резоннее ли предположить, что когда твой сокамерник работал на поверхности, его одежда пропиталась какой-то горючей легковоспламеняющейся дрянью? Потом он свернул самокрутку, попытался прикурить и… Никаких элементалей. Просто роковая случайность.

– Ус не курил, – пробурчал себе под нос Дантист. – Даже запаха дыма не переносил. Ладно, можете не верить, но они повсюду. Неотъ-емлемая часть природы. Кирпичики мира, который мы загубили. Теперь они мстят, а мы пробуем найти рациональное объяснение тому, что вытворяют выведенные из равновесия духи.

Томский не стал продолжать дискуссию. Дантист явно зациклился на своих элементалях, и похоже, зараза эта прилипчивая. Вот почему его байку о духах стихий слушают так внимательно.

Под впечатлением рассказа все притихли. Наверное, размышляли о судьбе несчастного Уса. Внезапно тишину нарушил звук, заставивший Толика, да и все остальных, вздрогнуть. Дантист даже потянулся к своему «калашу», но тут один боец виновато развел руками.

– Это я…

– Эх вы, герои! – рассмеялся Иван. – Наслушаетесь баек и дергаетесь. Собственной тени скоро бояться станете. Что, человеку уж и кашлянуть нельзя? Нет никаких элементалей и никогда не было. Все проще. На поверхности уйма разной дряни, да и в Метро полнехонько. Пусть по пути Дантист покажет мне хоть одного духа и, клянусь, я подергаю его за огненную рыжую бороду!

Итак, звук, отразившийся эхом от обледенелых стен пещеры, был обычным кашлем. Однако Томского это не успокоило. Даже наоборот. Появись здесь элементаль, он напугал бы Анатолия меньше, чем кашель. Он и Носов лично занимались отбором людей в группу. Само собой, брали тех, кто помоложе, покрепче, а главное – без признаков заражения бронхитом. При такой скорости распространения заразы один заболевший мог загубить на корню весь план, заразив остальных.

Томский встал, подошел к парню.

– Ты как? Температуры нет?

– Да нормально все! Поперхнулся, и всего делов!

– Хорошо. Дантист и ты, Иван, сгоняйте к выходу. Может, наши летуны уже успокоились. Не ночь же здесь куковать под байки о духах.

– Вставай, звездочка моя ясная! – Иван хлопнул Дантиста по плечу с такой силой, что тот едва не свалился с камня. – Не дрейфь! Со мной тебе никакие элементали не страшны.

Свернув за поворот пещеры, разведчики скрылись из вида.

Ждать их пришлось долго. Когда Толик уже начал беспокоиться, вернулся Иван. Через полминуты появился Дантист, который постоянно оглядывался.

– Еще летают, гады, – сообщил Иван. – Но стрельбы уже не слышно. Хочется верить, что тем парням удалось спрятаться, хотя я лично считаю, что их сожрали. Придется еще подождать, хотя, если патронов не жалко, можем и…

– Ждем! – отрезал Томский.

– Ты про главное скажи! – нервно воскликнул Дантист. – Плевать на птеродактилей! Их подстрелить можно, а с ЭТИМ как быть? Думаю, мне придется вести вас в обход. Значит, крюк, километра на три…

– Какой еще крюк?! – возмутился Иван. – Ерунду Дантист порет. Там многоэтажка стоит. Ее какой-то черной ерундой затянуло так, что на скалу стала похожа. Ну, наш смельчак сразу штаники и обмочил. Крюк! Тебя слушать, так мы тут вечно крюками ходить будем.

Дантист не сдавался:

– А звуки? Ты про звуки расскажи!

– Звуки… Ну, были звуки. Как будто на крыше дома… клокочет, что ли…

– Все! – Томский резким взмахом руки остановил спорщиков. – Через час выступаем. Никаких крюков и рассказов про элементалей. Это приказ!

Дантист и Иван умолкли. Их примеру последовали остальные.

На протяжении часа было слышно только шуршание, которое издавала непоседливая Шестера, метавшаяся вокруг Вездехода.

Когда отряд покинул свое убежище, день уже близился к концу. Спрятавшееся за скелеты домов солнце посылало миру прощальный свет. Скупой и дрожащий, он уже с трудом освещал руины.

Томский не сразу увидел похожий на скалу дом. Сначала были звуки. Характер их Иван определил точно: что-то и впрямь клокотало. Всхлипывало и плевалось, делало паузу на пару секунд и вновь продолжало клокотать. Все это доносилось сверху. Анатолий поднял глаза. От многоэтажки, мимо которой собиралась пройти группа, мало что осталось. Кое-где еще были видны дыры окон, кое-где выступали строительные конструкции, но в остальном это была скала. Покрытый уродливыми наростами гигантский конус, состоявший из черной, непонятного происхождения массы. Клокотание доносилось с вершины этой скалы.

Вулкан? Первое сравнение, пришедшее на ум Томскому, оказалось весьма точным. Именно так выглядели и вели себя вулканы, описанные в учебнике природоведения. А еще он вспомнил стихотворение Гумилева:

Одиноко-незрячее солнце смотрело на страны,

Где безумье и ужас от века застыли на всем,

Где гора в отдаленье казалась взъерошенным псом,

Где клокочущей черною медью дышали вулканы.

Толик шептал эти слова, поражаясь тому, насколько хорошо они описывали то, что он сейчас видел. Но все это было лирикой. Дом мог быть поражен каким-то грибком и оброс плесенью. А звук… На крыше могла свить себе гнездо какая-нибудь тварь. Опасная или, наоборот, безвредная для людей. И никаких тебе клокочущих черной медью вулканов.

Томский дал знак отряду двигаться вперед. Оказавшись у подножия черного конуса, направил на него луч фонарика. Если это и было плесенью, то очень странной. Больше всего черная масса напоминала резину и отражала свет. На вид была твердой, а проверять ее на ощупь Анатолий не хотел.

Издав очередной всхлип, дом-вулкан смолк, словно убедившись в том, что напугать людей ему не удалось. Отряд прошел мимо. Впереди не наблюдалось никаких препятствий. Люди пошли быстрее. Толик двигался впереди. Он совершенно успокоился, но вдруг застыл, как вкопанный. Сделать следующий шаг ему помешала интуиция. Или, если быть точным, некое особое чувство, выработавшееся у людей, домом которых стало Метро.

Вездеход ткнулся Толику в спину.

– Ты чего?

– Пока сам не понимаю, – отвечал Томский. – Но здесь что-то не так…

– Что?

Толик не ответил. Он осматривался.

Улица. Обгрызенные черенки домов. С десяток проржавевших насквозь автомобилей, застывших в разных положениях. Полное отсутствие движения. Так почему же он остановился?

Озарение пришло, когда Анатолий посмотрел себе под ноги. Асфальт повсюду был покрыт трещинами, через которые пробивались ростки колючей травы, а тут… Улицу пересекала темная полоса шириной метра в четыре, очень напоминавшая по виду резиновое покрытие дома-вулкана. Томский обернулся. Так и есть. Черная речушка брала свое начало от закутанного в кокон плесени дома. Это означало, что, несмотря на кажущуюся твердость, темная масса имела свойства жидкости. Значит, все-таки вулкан, который извергал какую-то гадость? Что-то вроде битума.