Темные Тропы - Мэтью Гэбори Страница 16

Разумеется, если харонцы не решатся начать штурм реки Пепла, штурм, сравнимый с исполинской мертвой зыбью. Король оставлял за собой право в критический момент решиться на этот последний приступ. Только ради этого дня имело смысл беречь энергию Темных Троп, чтобы сохранить силы Харонии и одним махом бросить их в битву и окончательно сокрушить преграды реки.

На краткий миг король закрыл глаза, чтобы прогнать все эти мысли, которые беспорядочно теснились в его мозгу и мешали ему сосредоточиться.

– Небытие… – повторил он как заклинание. – Я хотел бы надеяться, что никогда не увижу угасания нашего королевства, и поэтому я требую от вас столь великой жертвы. Вы сгораете от желания раскинуть новые Темные Тропы, заставить перешедших на нашу сторону фениксийцев трудиться до последнего дыхания. Я тоже, поверьте мне… Но я король, а вы – властители. Я наблюдал ваши ссоры, я даже управлял ими, с тем чтобы ни один из вас не лелеял надежды занять этот трон прежде, чем я не приму соответствующего решения. Ваши распри очень помогли мне в том, чтобы сохранить наших фениксийцев и помешать им разбежаться. Несколькими Темными Тропами больше, несколькими меньше – это не спасение для королевства, и вы это знаете. До сей поры никто не осмелился принять единственно правильное решение, а именно собрать все наши силы воедино и вручить судьбу королевства одному человеку на один-единственный день… Никто из королей не нашел в себе мужества, я сделаю это за них. По крайней мере частично, поскольку это будет зависеть также и от вас.

Но прежде, чем даже подумать об этом дне, предначертанном судьбой, мы должны очень тщательно взвесить опасность, которая нависла над нашим королевством, она исходит от Сына Волны. На этот раз я непременно хочу соединить все наши усилия, и поэтому мне необходима ваша поддержка. – Держась руками за подлокотники трона, он подался вперед и указал пальцем на властителей: – Точнее, поддержка одного из вас, я хотел сказать.

Его взгляд скользнул по Арнхему, но властитель ничем не выдал своей реакции.

– Я твердо убежден, – продолжал король, – что до этого мальчишки крайне трудно добраться с помощью наших обычных средств. Поражение Силдина и бывших с ним харонцев является тому доказательством. Не будем забывать о том, что его охраняет Феникс Истоков и что он – порождение Волн. Именно это последнее обстоятельство, мне кажется, необходимо подчеркнуть. Сын Волны… Человек, наделенный добротой, хочет он того или нет, просто в силу крови, которая течет в его жилах. Нам необходимо действовать тайно, растлевать его постепенно, а не атаковать в лоб. Для этого я призвал к себе несколько помощников, которые сумеют добраться до его сердца. Этим искусным убийцам необходим проводник, и мне вскоре понадобится один из вас, готовый полностью посвятить себя им.

Впервые за все это время по рядам властителей пробежал ропот. Ни один король еще не брал на себя смелости отнять у властителя привилегию управлять Темными Тропами, которые предохраняли бы его замок и подданных от когтей небытия.

Король восстановил тишину легким движением руки:

– И теперь мне нетрудно предвидеть, что произойдет в ближайшие дни и месяцы. Властитель, который даст согласие вести убийц, позволит нам подготовить последний штурм Миропотока. Как только мы избавимся от Януэля, нам уже нечего будет опасаться, разве что поражения на берегах реки Пепла…

Было очевидно, что никто из властителей не имел намерения повиноваться плану короля. Крики протеста, сливаясь, неслись к трону, как грохочущее облако, пока он вновь не потребовал тишины. Он поймал взгляд Арнхема и заметил на его губах загадочную улыбку. «Он знает…» – подумал король, прежде чем вновь взять слово.

– Я сознаю, какому риску подвергнет себя тот, кто возьмется привести убийц к Януэлю. Речь идет о четко определенной миссии, которая подразумевает отказ от истребительных набегов, обычно предпринимаемых ради укрепления наших замков и защиты наших людей от небытия. Очевидно, что по возвращении этот властитель не найдет никого из своих приближенных. Поэтому, после долгих размышлений, я пришел к выводу, что подобный вклад в наше общее дело заслуживает уникальной награды. – Он прервался на мгновение и, приглушив голос, произнес: – Тому, кто поведет убийц, при условии, что он доставит мне голову Януэля, я отдам свою корону.

Собравшиеся окаменели от изумления. И снова король посмотрел на Арнхема. Он был глубоко убежден, что этот властитель отзовется первым, – он надеялся на это ради спасения Харонии. Арнхем был единственным, кто мог исполнить это жизненно важное поручение, единственным, кто мог безболезненно оставить на произвол судьбы и свой замок, и своих людей, чтобы заслужить право занять королевский трон. Оба, король и Арнхем, ненавидели друг друга и с одинаковой решимостью бросали в бой свои пешки на шахматной доске власти. Они были противниками во всем, в частности и в вопросе о последнем турме, в который властитель отказывался верить. Нет, Арнхем командовал старой харонской гвардией, что ратовала за войну на изнурение, за непрерывность мелких столкновении, на которые поддавался бы Миропоток и которые постепенно привлекли бы к делу Харонии самых богатых и влиятельных людей. Эта старая гвардия не столько заботилась о выживании королевства мертвых, сколько стремилась к завоеванию Миропотока, будучи убеждена в том, что Харония не что иное, как корабль, плывущий между двумя берегами, и что достаточно было бы обратить Миропоток на свою сторону, чтобы пристать к его берегам.

Обращение Миропотока?!

Этот лейтмотив подрывал королевскую власть: получалось, что Темные Тропы вовсе не корни, но обычные дороги для миссионеров Харонии. Ибо речь шла об искусной подготовке вторжений и о такой аккуратной организации резни, чтобы не пострадали ни императоры, ни принцы, ни владельцы крупных замков; эти последние должны были признать и засвидетельствовать могущество харонцев. Словом, предполагалось, неустанно сея страх, собрать в один прекрасный день урожай в виде раболепного и преданного Миропотока.

Старая гвардия копировала утопию обетованной земли, обманувшую некогда первых строителей Харонии. Король подавил ругательство при воспоминании о бессмысленных спорах, которые еще и сегодня возбуждали слабые умы одряхлевших властителей. Изъеденные некрозом до самых недр души, они поддавались этой иллюзии жизни, соблазнялись ее маскарадом, где Миропоток прикидывался девственной землей, которой не может коснуться небытие. Арнхем талантливо эксплуатировал фантасмагории подобных старцев. Конечно, их замки, богатые и прочно утвердившиеся в Харонии, были наиболее приспособлены к борьбе с небытием, но этого было недостаточно. Чародеи-целители, в сущности, лишь поддерживали жизнь в мумиях, которые были неизбежно приговорены к некрозу. Король задумался о сделке, предложенной им Арнхему. Если следовать логике, властитель должен потерять свой замок и вместе с ним всех, кто заботится о нем самом и его теле. Его политика по отношению к Темным Тропам мешала ему поддерживать порядок в своем жилище. Беспорядочной резне на полях сражений он предпочитал единичные и точно намеченные убийства, целью которых был подрыв авторитета жрецов и местных властей. Подобный выбор ослаблял прочность его замка, левое крыло которого несколькими днями раньше уже поглотило небытие, не оставив ничего, кроме горстки замшелых камней.