Сбежавшая игрушка - Татьяна Алферьева Страница 15

— Отвернись!

— Опять? Чего я там не видел? — усмехнулся Лэнс, но просьбу все-таки выполнил.

Брр! Холодно! Из-за нее он теперь мокрый с головы до ног. Двуликий обернулся. Арина успела надеть платье и сидела на земле, подтянув колени к груди и сжавшись в маленький, дрожащий комочек. Что ж, придется греть и греться самому…

* * *

Вода оказалась примерно той же температуры, что в озерах и речках Среднего Урала в конце мая — начале июня. Холодно, но терпимо. Конечности быстро коченеют, зато освежает и бодрит. Зайдя по грудь, я стянула с себя панталоны и… выпустила их из рук. Пришлось нырять. Дно озера было каменистым, а вода прозрачной, с голубоватым оттенком. Я прекрасно видела свою «пропажу», но никак не могла ее ухватить. К тому же, сделав всего один шаг вперед, я перестала чувствовать опору под ногами. Протянув руку, я наконец поймала увертливое нижнее белье, вынырнула и неожиданно нос к носу столкнулась со своим провожатым.

Не то чтобы Лэнс выглядел напуганным, но он был явно недоволен. Неужели подумал, что тону?

— Со мной все в порядке, — отбивая зубами частую дробь, поспешила я успокоить двуликого.

— Вижу, — буркнул он и попытался меня схватить.

— Не надо! — я дернулась назад, и дно снова ушло из-под ног. На этот раз я успела наглотаться воды.

Лэнс за руку подтащил меня к себе. Я закашлялась.

— Да чтоб тебя! — ругался князь, волоча меня к берегу.

Осознавая, что практически голая, я начала активно сопротивляться.

— Я сама! Пусти!

Мужчине быстро это надоело, он, как пушинку, выхватил меня из воды и перекинул через плечо, после чего добавил звонкий шлепок по попе. Я вспыхнула.

Лэнс вышел на берег и только тогда отпустил меня. Я обхватила себя руками — жалкая попытка укрыться от чужого взора. В глазах мужчины читался неподдельный интерес.

— Отвернись!

— Опять? Что я там не видел? — решил поиздеваться надо мной двуликий, прежде чем повернуться ко мне спиной.

Я бросилась к платью. Едва не запуталась в нем, торопясь надеть. Как же холодно! Из-за мокрой сорочки ткань платья тут же пропиталась водой, и малейший ветерок казался дыханием зимней стужи. Панталоны я окончательно потеряла в неравной борьбе с Лэнсом. Вот и пригодилась лежащая на дне котомки смена.

В попытке согреться, я подтянула колени к груди, обхватила руками ноги. Сейчас бы пройтись, а еще лучше пробежаться. Как назло, подул ветер. Неужели закон подлости работает и в этом мире?

Кто-то подошел со спины. Хотя кто это может быть, кроме Лэнса? Я глянула через плечо. Ко мне приближалась рысь. Кошак сел вплотную позади меня, и я оказалась между его передними лапами. Тут же меня окутало исходящее от мощного тела густое, живительное тепло. Я словно прислонилась к хорошо протопленной русской печке. Моя голова оказалась на уровне плеча зверя, и, расслабившись, я откинула ее назад, затылком утонув в пышном меху. Как хорошо… Не мужчина, а мечта любой девушки: и спасет, и согреет. А если учесть неистребимую любовь женского пола к котикам, так и вовсе сказка. Находиться рядом с Лэнсом в облике зверя мне было гораздо комфортнее, чем с человеком. Может, потому что он в этой ипостаси молчит?

Я не удержалась и погладила мохнатую лапу. Лэнс тут же ее поджал, как брезгливая домашняя киса. Я улыбнулась и, подсунув под лапу ладонь, коснулась плотных гладких подушечек с наросшими между ними шерстинками. А затем почувствовала, как Лэнс кладет голову мне на плечо, словно с интересом заглядывает, чем это я там, у земли, занимаюсь. Его колкие усы щекочут мне правую щеку и шею, а я представляю, как мы смотримся со стороны: огромная рыжая рысь и рыжая девушка между ее лап на фоне заходящего рыжего солнца.

Я пододвинулась к кошаку еще ближе, теснее прижавшись спиной к его груди, и благодарно прошептала:

— Спасибо, что согрел.

Большой кот замурлыкал в ответ. Сначала он запнулся после первой же выданной им нежной «трели», немного помолчал и продолжил. Я закрыла глаза. Голова рыси осталась лежать на моем плече, и мне была приятна ее мягкая тяжесть.

Не знаю, сколько мы так просидели, прижавшись друг к другу. Я даже начала задремывать, убаюканная ласковым кошачьим урчанием. Солнце почти скрылась за холмами, окрасив озеро в золотисто-розовый цвет.

— Я высох и хочу есть, — неожиданно раздалось над ухом.

Вздрогнув, не сразу сообразила, что вместо кошачьих лап меня обнимают вполне себе человеческие руки, а спиной я прислоняюсь к мужской груди. Поэтому несколько мгновений продолжала полулежать в объятиях Лэнса, откинув голову ему на плечо. Он тоже не спешил со мной расставаться. Одна его рука обхватывала мою талию, другой он упирался в землю, чтобы удобнее было сидеть.

— А ты? — по-доброму усмехнулся над моей замедленной реакцией двуликий.

Я поспешила выпутаться из его объятий и встать, забыв про платье, так и оставшееся незастегнутым. Вовремя подхватила заскользившую вниз одежду и с умоляющим видом повернулась к Лэнсу.

— Только не говори, что мне снова придется с ним возиться, — состроил недовольную гримасу князь.

— Пожалуйста, а то холодно.

— Зачем было лезть в ледяную воду? — застегивая платье, ворчал Лэнс, очевидно, забыв, что первым предложил мне искупаться.

— Вот и я не знаю, зачем ты туда полез? — пожала плечами в ответ.

— Тебя спасать.

— А я не тонула, по крайней мере, до тех пор, пока ты не вмешался.

— Мелкая, ты ведешь себя как-то странно. Слишком дерзко для тебя, — двуликий так дергал за пуговицы, что, скорее всего, половину из них уже оборвал.

Ответила я громким, внезапным чихом.

— Только попробуй! — рявкнули за спиной.

— Что?

— Заболеть.

— Я — нормально. Я спать хочу.

Глаза действительно начинали слипаться.

— Вообще-то моя очередь отдыхать, — напомнил Лэнс, поворачивая меня к себе лицом.

— Ты есть хотел. Давай, ты поешь, а я посплю.

— Только не здесь.

Князь подхватил с земли свою куртку и накинул мне на плечи. Затем неаккуратно поднял мою котомку, выронил через дыры все мои вещи, буркнул: «Собирай. Я пока огонь разведу», — и, прихватив сверток с мясом, пошел в сторону кустистой рощи, зеленеющей в нескольких десятках метров от берега.

Между тем я начала раскисать. Даже опуститься на корточки оказалось непростой задачей, а встать и того труднее. Разморило меня в объятиях зверя от его тепла и мурлыканья, жутко хотелось лечь лапками кверху и ни о чем больше не думать, не переживать.

Пока добралась до рощи, Лэнс уже безжалостно наломал кучу веток, развел костер, причем моим огнивом, поскольку среди вываленных на землю вещей я его так и не нашла, и теперь подогревал на огне мясо. Утром казавшийся таким аппетитным «шашлык» неожиданно стал мне противен. Я даже смотреть на него не могла, не то что попытаться съесть. Лэнс заподозрил неладное, подсел ближе, ощупал лоб и руки.