Полудемон. Месть принцессы - Галина Гончарова Страница 15

То, что казалось некроманту вполне обычным и даже обязательным для юных учеников — то есть рассеянность на уроках, невнимание, невыученные задания, самовольные отлучки и прогулы, в глазах Германа превращалось чуть ли не в преступление. Размахивая руками, он перечислял прегрешения попавшихся к нему в лапы учеников перед всей школой и отправлял их на конюшню для вразумления. За что и получил от учеников прозвище «Богомол». Мало того, своих дочерей Герман вообще воспитывал в монастыре и собирался из них сделать монашек.

Сам Рене отлично об этом знал. Как и об отношении Германа к религии. К некромантам. К женщинам, наконец.

Кассандра была дочерью его недавно умершего старшего брата. Алексиус Лайкворт, в отличие от Германа, был ценителем прекрасного во всех его видах, будь то отличное вино, дорогие ткани или прекрасные женщины. Он жил со вкусом, не отказывая своей дочери ни в чем. И до семнадцати лет Кассандра жила как маленькая принцесса. А потом у Алексиуса случился спазм сердца. И Кассандра на долгих пять лет превратилась в сиделку при своем отце. За это время семья слегка обеднела, но не сильно. Хватило бы Кассандре на приданое. Но девушка выйти замуж и оставить отца отказалась. Дочерняя любовь. А когда отец умер, оказалось, что все его состояние переходит к брату. Так составил завещание еще их отец. Кассандре же выделяется приданое, когда она решит выйти замуж.

Не то чтобы Герман запрещал племяннице выйти замуж или уговаривал удалиться в монастырь. Понимал, что поздно такое проделать, да и брат не одобрил бы. Просто мужа он ей собирался подыскать в соответствии со своими представлениями о хорошем человеке. Молодого, порядочного набожного парня из порядочной и очень верующей семьи. И каково это было Кассандре? За время болезни отца девушка привыкла быть себе полной хозяйкой. Более того, ее отец к религии относился примерно как к червякам. Я иду. Они ползают. Мы друг другу не мешаем, но и пересекаться с ними незачем. А зачем? Что человеку обсуждать с червяками?

Во время правления Александра Раденора такое отношение к церкви было нормальным и даже слегка приветствовалось. Это его сыночек, Рудольф, чтоб его Искушающий лично сожрал, начал потихоньку давить на всех, кому была безразлична церковь.

Кассандра же была копией своего отца. Ей было безразлично, что, как, зачем… Ей и в голову не приходило вставать затемно, чтобы на рассвете попасть в храм на службу. Молиться? Зачем? Если Бог — добр, он и так увидит, что зла она никому не делала. Если же нет — моли, не моли…

Высказывать все это дядюшке она не стала. Девушке хватило ума разобраться, к какому человеку она попала в руки, и принять самый скромный и богобоязненный вид. Покрыла слишком яркие волосы платком, заказала одежду поскромнее и потемнее, вдохновенно цитировала Заветы Светлого Святого — а в душе откровенно потешалась над дядюшкой.

Почему так?

Бороться она все равно не смогла бы. При первом же бунте дядюшка мог избить ее, посадить под замок, объявить сумасшедшей, заточить в монастырь, как своих дочерей, — правосудие Рудольфа давало ему все карты в руки. Оставалось притворяться покорной. И ждать своей минуты. Человека, за которого можно будет выйти замуж и избавиться от омерзительного родственника.

Но кого выбрать? Сначала вопрос стоял именно так. Потом Кассандра задалась другим вопросом — как найти такого человека? Потому что ее дядюшка общался только с такими же закоренелыми и закостенелыми в своей вере существами. Людьми Кассандра назвать их не могла. Так, не пойми что. В глазах — пустота, в голове — Заветы Светлого Святого, на языке — молитва. Кому-то нравится, а кто-то и травится.

И Кассандре были предложены на выбор два вдовца — один с восемью, а второй с пятью детьми — и молодой человек ее возраста, отличавшийся крайней набожностью и по этой причине не решавшийся даже заговорить с девушками. Кассандра подозревала, что если она выйдет замуж за этого ребенка, то так и останется навек девушкой. Вряд ли этот истинно верующий даже подозревает, что детей не находят на грядках. Кроме того, он был на полголовы ниже Кассандры, у него были узкие плечики человека, который ни разу в жизни не занимался физическим трудом, и омерзительный белый налет на губах. Девушке постоянно хотелось сплюнуть при виде этого зрелища. Она бы жалела мальчика, будь такой ее братом. В роли ее жениха же он вызывал только тошноту. Не настолько уж девушка отчаялась, чтобы решиться на подобное замужество.

Пришлось вести себя с мальчиком настолько чопорно и холодно, что бедняга стал сначала заикаться в ее присутствии, а потом исчез из ее жизни, сообщив Герману, что его племянница — просто алмаз и так тверда в своей вере…

Вдовцы тоже не привлекали. Обладатель восьми детей отличался вдобавок к набожности редким сластолюбием. И постоянно норовил облапить девушку или потискать под столом ее ногу. Кассандра представила себе, что ее ждет рядом с подобным похотливым козлом, — и ее затрясло. Постоянные роды, после которых даже не дают передохнуть. Измены? Да лучше б изменял, но — нет! Вера не позволяет! А загонять женщину своей «верой» в могилу?! Это — как? Небось не лопнул бы за пару недель от воздержания! Плюс еще восемь детей.

Этого жениха Кассандра отшила еще решительнее. Хватило несколько раз подлитого в его кубок сильного слабительного. И, конечно, длинной булавки. Которая, по странному совпадению, оказывалась открытой в тот момент, когда мужчина пытался полапать ее под столом. Получив шесть или восемь дырок в руке, он стал воздерживаться от подобных «ухаживаний». А сильное слабительное, которое действовало три-четыре дня, и вовсе заставило отказаться от визитов к Герману Лайкворту. Жениться он хотел, но на домашней курице, а не на дикой кошке. Если сейчас — слабительное, кто сказал, что потом не будет яда?

С третьим кандидатом не понадобилось даже и этого. Увидев полное отсутствие интеллекта и свет веры в глазах второго вдовца, Кассандра стала заводить в его присутствии — и, заметим, в те моменты, когда дядюшка оставлял их наедине, — речь о том, что мечтает жить в монастыре! И служить Светлому Святому. Через две-три луны до кандидата в мужья дошло, что ему тут не обломится, — и он оставил Кассандру в покое.

И дядюшка принялся приискивать новых мужей. Спору нет, он действительно хотел для своей племянницы самого лучшего, то есть мужа как две капли воды похожего на самого Германа. Набожною и рассудительного.

Вот только Кассандра такого мужа не хотела. Лучше уж сразу — головой на мостовую. Все быстрее, чем умирать каждый день, задавливая в себе последние искры разума, веселья, искренности, живости…

Поэтому девушка стала еще более набожной. Дядюшке и в голову не пришло, что, молясь по пять раз в день и бегая в храм по три раза, его племянница использует это время, чтобы погулять по городу, пострелять глазками по сторонам, а там, глядишь, и найти себе кого-нибудь.

С Рене они встретились чисто случайно. Кассандра шла с дневной службы, а Рене, с вечера немного перебрав после выгодного заказа от гильдии воров, остался ночевать у профессионально милой и услужливой девушки. И ближе к обеду, расплатившись с ней за услуги, направлялся домой.