В интересах государства. Орден Надежды - Алекс Хай Страница 15

Любомирский кивнул.

— Разумеется. Негоже человеку ваших талантов и заслуг гнить в карцере как какому-то преступнику-рецидивисту. Я забираю вас немедленно, — он вытянул руку. — Ваше запястье, пожалуйста. Нужно снять ограничительный браслет.

— Но приказ был подготовлен согласно Уставу, — возразил я.

— Боюсь, некоторые сотрудники слишком вольно трактуют некоторые доктрины нашего закона, — кисло улыбнулся войтош. — Однако и этот момент мы уладим. Что до вашего наказания за кражу господина Пантелеева, то, учитывая давнюю традицию, было решено заменить пребывание в карцере на общественные работы в свободное от учебы время. Итак, ваше сиятельство, руку…

Я виновато улыбнулся и вложил в протянутую ладонь Любомирского расстегнутую змейку браслета. Войтош удивленно вскинул брови.

— Вот как…

— Местные артефакты настроены на Благодать, — объяснил я. — Боюсь, произошел конфликт с моей родовой силой.

Губы ассистента ректора растянулись в слабой улыбке.

— Ну конечно. А вы, стало быть, решили умолчать об этом обстоятельстве.

— Но и попыток бежать не предпринимал, — ответил я тем же чуть насмешливым тоном.

Любомирский спрятал артефакт в карман и кивнул на висевший на вешалке китель.

— Переодевайтесь в форму, Михаил Николаевич. Вы возвращаетесь в Домашний корпус.

Я поднялся и прошлепал до вешалки, как вдруг обернулся.

— Выпускают только меня?

— У вашего сиятельства есть иные варианты?

— Я не единственный отбываю здесь наказание за кражу Головы, — я кивнул в сторону соседней камеры. — Полагаю, будет несправедливо освободить зачинщика и оставить одного из помощников в заточении. Здесь, знаете ли, холодно по ночам. Можно и воспаление какое подхватить. Да и как-то это не по-мужски — оставлять даму в затруднительном положении…

“Соколов, не дави!” — возникла в моей голове Грасс. Ну конечно, она подслушивала. Спасибо дырке, для этого даже не нужно было стараться. — “Тебе и так повезло выбраться отсюда. Не торгуйся! Я справлюсь”.

Ну уж нет. Мне нужно внимательно за ней следить. Поэтому если выйду я, то выйдет и Грасс.

Любомирский изучающе глядел на мое лицо, словно силился прочитать мой замысел. Не знаю, был ли он менталистом и мог ли залезть мне в голову, но характерного жжения от воздействия я не почувствовал.

— Что ж, ваше сиятельство… вы вьете из меня веревки. Вернее, из моего господина, — вздохнул он. — Но на что не пойдешь ради сохранения всеобщего спокойствия… Согласен. Вашу… однокурсницу тоже выпустят сегодня. Прошу, собирайтесь, а я тем временем распоряжусь, чтобы разбудили госпожу Грасс.

— Благодарю, Станислав Янович, — искренне обрадовался я. — Я это ценю.

— А мы ценим вас, Михаил Николаевич, — ответил Любомирский и вышел за дверь.

Через несколько секунд я услышал стук в дверь камеры Ани.

“Во что ты влез, Соколов?” — на этот раз в голосе Грасс сквозил испуг. — “Что они заставили тебя сделать?”

“С чего ты решила, что они меня заставляли?”

“Не делай из меня дуру! Этот мужик только что весь прямо обнамекался, что ты важен Аудиториуму. А если сложить одно и с другим, получается, что нас отмазывают потому, что у Аудиториума к тебе какой-то особый интерес. Так во что ты влез, Соколов?”

“Я просто защищаю всех вас”, — коротко ответил я. — “Тебя, Ронцова, Малыша и Сперанского. И Штофф. Все, что я делаю — это защищаю”.

Грасс явно хотела сказать мне что-то еще, но я оборвал канал и установил блок. Мне следовало сосредоточиться и быстро переодеться. Да и она пусть помаринуется — может, в ней взыграет благодарность, и девица станет более сговорчивой.

Одевшись и накинув на плечи китель, я толкнул дверь и вышел в коридор. Аня каким-то образом собралась раньше и уже дожидалась меня вместе с Любомирским и Гром-бабой. Браслета на ее руке не было.

Увидев меня, надзирательница шагнула вперед.

— Ваше сиятельство, приносим извинения…

Я взмахнул рукой, велев ей остановиться.

— Вы выполняли приказ. К вам вопросов нет. В отличие от того, кто его отдал, — с этими словами я бросил долгий взгляд на Любомирского. Тот едва заметно кивнул. Надеюсь, понял мой намек. Пусть разбираются сами.

Войтош жестом велел нам с Грасс следовать за ним, и вскоре мы покинули стены Управления по воспитательной работе. Грасс то и дело бросала на меня тревожные взгляды, но я не реагировал. Сейчас было неподходящее время для выяснения отношений.

И едва мы оказались в стенах административного корпуса, я ощутил облегчение. Словно тяжелая ноша свалилась с плеч — оказывается, “глушилка” давила на меня сильнее, чем казалось в камере. Сейчас мир словно заиграл более яркими красками.

Любомирский довел нас до выхода и вручил бумаги.

— Здесь приказ для господина Соколова прибыть на общественные работы в главный корпус.

— А что с Грасс? — спросил я.

— Приказ поступит куратору сегодня до обеда. Госпожа Грасс, зайдите к Мустафину в указанное время.

Байкерша кивнула, кажется, все еще не веря своей удаче.

— Всего доброго, господа, — едва заметно кивнул Любомирский и направился вверх по парадной лестнице.

Мы с Аней переглянулись.

— Теперь я точно твоя должница, — тихо сказала девушка. — И я непременно замолвлю за тебя словечко, когда придет время.

— Ты о чем?

Но вместо ответа она направилась к выходу. А меня настиг голос Денисова.

“Соколов, чтоб тебя псы загрызли! Куда ты пропал? Я тебя везде обыскался!”

Я аж подпрыгнул, услышав голос бывшего вражины.

“Ночевал в карцере. Долгая история. В чем дело? И какого черта тебе не спится?”

“Я нашел то, о чем мы с тобой говорили. Проверил тайник Меншикова. Записка у меня”.