Знак королевы вампиров - Джой У. Хилл Страница 14

— Я и не говорю, что ситуация не паршивая. — Джейкоб закинул руки за голову и переплел пальцы на затылке. — Это выбор без выбора. Но предположим, у тебя есть нормальный вампир, убивающий одного человека в год, чтобы оставаться в живых и контролировать свои силы. У тебя также есть нормальный смертный, который должен умереть. Все одно к одному. Как ты будешь судить? Один вампир или один смертный? Ты никогда не увидишь, как стадо оленей убивает всех волков, если волк убьет одного из них. Это равновесие, Гид. Не честно, не добро, ничего даже близкого к состраданию. Равновесие. Вампир выберет смертного, и этот смертный будет драться. Ему придется. Защищать себя всеми доступными способами. Может быть, он сможет спастись; может быть, нет. Может быть, он убьет вампира.

— Ты говоришь так, словно это нормально — вампиры, убивающие людей.

— Я говорю о том, что люди — единственный вид, который не принимает возможность того, что быть добычей — часть природного цикла. — Джейкоб резко выдохнул и ударил раскрытыми ладонями по крышке стола. Официантка, шедшая к ним с кофейником, отпрянула и пошла к другому столику. — Мы должны попробовать остаться в живых. Кто бы ни были высшие силы, я не думаю, что они хотели бы, чтобы мы полностью уничтожили какой-то вид, чтобы сделать свою жизнь на сто процентов безопасной.

Гидеон прищурился.

— И что же ты собираешься делать, братец, когда она попросит тебя помочь ей с ежегодным убийством? Опозоришь свои доспехи? Подведешь ей кого-то, похожего на мистера Ингрема, человека, который думает, что у него есть цель в жизни помимо того, чтоб стать ужином для вампира? Дьявол, я тебя знаю. Тебе это неприятно. Ты же не убийца.

— Я был убийцей, когда помог тебе, — оттолкнул свою тарелку Джейкоб. — Убийца намеренно отнимает чью-то жизнь, против воли, и неважно, справедливо это убийство или нет. Я еще не получил всех ответов. Я просто знаю, что я там, где должен быть.

— Я тебя совсем не понимаю.

— Нет, понимаешь, — посмотрел ему в глаза Джейкоб. — Ты просто не хочешь. Когда ты полюбил первый раз в жизни, твоя девушка погибла в руках вампира.

У Гидеона надулись желваки.

— Если следовать твоей логике, я должен был сказать: «Такова жизнь» и пойти дальше.

— Нет. У всех действий есть последствия. Вампиры знают это, так же, как и мы. Но Гидеон, тебе было восемнадцать, а Лауре — шестнадцать. С каждым годом ты становишься все более ожесточенным. Разве ей бы этого хотелось…

— Прекрати копаться в моей голове, — ткнул в него пальцем Гидеон. — Мне безразличны их мотивы. И если у меня будет возможность убить их всех до единого, я это сделаю.

Чтобы ни один человек больше не горевал так, что его сердце само себя поедает. Джейкоб вспомнил Лауру. Он подумал, что она была слишком хрупкой для брата, но такой прелестной, что ни один мужчина не мог равнодушно пройти мимо. Ее хотелось оберегать, как нежный цветок. Поэтому тот, кто полюбил ее, чувствовал бы двойную ответственность, если бы не смог уберечь ее от смерти. В особенности тот, кто потерял родителей в двенадцать лет и кто сам возложил на себя ответственность о восьмилетнем брате.

Брат будет мучить себя ненавистью до самой смерти. Об этом говорило многое. Как и любой человек, член семьи которого вступил на скользкую дорожку, Джейкоб испробовал все, даже пытался стать таким, как он. В конце концов, он мог только пытаться отговорить его, отказываясь и дальше поддерживать это саморазрушение. У него упало сердце, когда он понял, что это еще больше пристрастило брата к насилию. Сейчас Гидеон был один против всего мира и всех обид, нанесенных миром.

— Почему, Джейкоб? Ну… почему? Почему ты со мной это сделал? С нами?

Гидеон словно бы произнес это вслух.

Так как он не мог ожесточиться против боли, которая проскальзывала в голосе Гидеона, Джейкоб решил быть честным.

— Я мечтал о ней еще до того, как встретил, Гид. Ты же помнишь, как я всегда словно искал что-то? В ту ночь, как мы увидели ее, я испытал глубочайшее облегчение. А вот и ты. Бах. Тот монах, который меня обучал, считал, что я уже служил ей раньше, в предыдущей жизни.

Увидев, что губы Гидеона искривились в презрительной гримасе, он упрямо продолжал:

— Я не знаю, верю ли я в это, да это и не важно. А теперь то, что важно. Помнишь свои чувства к Лауре? Едва встретив, ты уже не мог вообразить свою жизнь без нее.

Взгляд Гидеона ожесточился, словно заморозив пространство между ними. В мгновение ока все, чего, казалось, достиг Джейкоб, словно испарилось.

— У них нет ничего общего. Не смей никогда ставить ее и одну из этих кровожадных сук в один ряд.

— Молодой человек! — Дама, сидящая за столиком напротив, заговорила довольно резко, хотя ее подруга пыталась ее успокоить. — Может, хватит выражаться?

Гидеон поднял голову:

— Не лезь не в свое дело, сучка. Засунь голову обратно в песок, как делаете вы все, включая моего чертова братца.

— Гидеон, — оборвал его Джейкоб. Он, словно извиняясь, кивнул женщинам и заметил неприязненные взгляды строителей, которые сидели позади них. Брату же, тихо сказал: — Я даже не знаю, кто ты теперь, Гидеон.

— Да и ты тоже, братишка.

Промолчав, Джейкоб положил на стол двадцатку.

— Я думаю, что нам пора. Я оплачу.

— Ее деньгами? Я так не думаю.

— Это мои деньги, Гидеон, — Джейкоб встал. Кулаки сжаты в бессильной ярости, голубые глаза сверкают. — Пока ты в таком состоянии, нам не о чем говорить.

— Я не колеблясь убью тебя, если ты встанешь на моем пути.

Однажды два мальчика бегали по полосе прибоя, а в брызгах смеялось полуденное солнце. В воздухе звенел детский смех. Джейкоб тогда попытался схватить Гидеона, бросить его в воду, но Гидеон поймал его первым, и упали оба. Джейкоб изо всех сил держался за это воспоминание, чтобы прогнать боль — и не мог.

— Больной сукин сын, — сказал он тихо. Подобрал деньги, которые Гидеон смахнул со стола на пол, и аккуратно положил обратно на стол, прижав кофейной чашкой. — Пошел на хер.

Он отвернулся, мечтая лишь о том, чтобы напиться как можно сильнее. Интересно, что подумает Лисса, если он придет домой, а в крови у него будет сахар, кофеин и алкоголь?

Он обернулся как раз в тот момент, когда Гидеон вскочил из-за стола и налетел на него. Ударившись об угол столика, они опрокинули его вместе с посудой и рухнули на пол.

Гидеон успел отвесить Джейкобу затрещину, от которой у того зазвенело в ушах, прежде чем Джейкоб сумел сгруппироваться, перекатиться и разбить захват.

— Ты идешь со мной. Я не дам тебе вернуться к ней.

Джейкоб тяжелым апперкотом заставил Гидеона отступить на несколько шагов. Это дало ему время подняться на ноги.

— Нет не иду, ты, баран…

Гидеон снова на него накинулся. На этот раз ему удалось их обоих отбросить за перегородку, которая отделяла два ряда столиков. В результате они оказались среди людей, которые там сидели, — группы рабочих, которые реагировали гораздо более воинственно, чем пожилые женщины.