Главный бой - Юрий Никитин Страница 14

Чужак зашевелился, зевнул, не просыпаясь. По лицу пробежалабыстрая тень. Он разом распахнул круглые, как у птицы, глаза, сел, уставившисьв Добрыню. Расширенные со сна зрачки несколько мгновений изучали лицо русскоговитязя. Ноздри непроизвольно дернулись. Костер уже прогорел, по обе стороныбагровой россыпи мелких углей стояли рогульки, на ореховом пруте со снятойкорой жарилась освежеванная тушка. Заяц, судя по белому, как у курицы, мясу,попался под стрелу молодой, сочный, толстый. Видно, как блестящие капелькисрываются с тушки, в ответ снизу зло шипит, плюется быстрыми синими струйками.

— Ого, — прорычал чужак. — Ты это чего?

— А чтоб не говорил, что плохо спал да мало ел, —отрезал Добрыня. — Ешь быстрее! Мне ехать дальше.

Он встал, пошел к своей секире. Пока чужак торопливо рвал начасти зайца и засовывал в пасть, широкую, как жерло печки, Добрыня несколькораз с силой провел камнем по лезвию, сглаживая зазубрины. Звук былотвратительный, зато не слышно, как отвратительно чавкает чужак.

Когда он неспешно надел шлем и взял в обе руки секиру,ощутил, как в усталое тело возвращается былая мощь. От костра гремело, чужакпоспешно вытирал жирные ладони травой, чтобы древко топора не скользило,суетливо напяливал шлем, крикнул наконец:

— Я готов!

— Начнем, — предложил Добрыня.

Он подхватил щит, пошел упругим шагом, которым легко как стремительноскакнуть вперед, так и отпрыгнуть назад или в сторону.

— Как звать тебя? — прокричал чужак.

— Скажешь в аду, что тебя отправил туда Добрыня!

Он нанес удар, тут же ударил краем щита, без передышки пошелгрохать тяжелой секирой.

У чужака был еще прием, который применял не часто, но первыйраз Добрыня едва не лишился головы. С тех пор постоянно был настороже,страшился наносить удары в полную силу: в тот момент, когда Добрыня наносилудар, чужак не подставлял щит, а молниеносно поворачивался на пятке, оказываясьсбоку. Эти моменты были самые опасные, однажды Добрыня почти потерялравновесие, едва-едва не упал, тогда чужаку пришлось бы всего лишь добитьдурака.

К счастью, забыт счет поединкам, выработалось чутьеопасности, даже при самом сильном замахе богатырском расставлял ноги пошире иудерживал тяжесть на одной или другой ноге.

Однако рука, которой удерживал щит, совсем онемела отстрашных ударов. Противник оказался сильнее, чем он думал, к тому же ловок ибыстр, и если не сбить с ног удачным ударом или приемом, то бой затянется, атак всякое может случиться.

В прорези шлема видел сверкающие глаза. Доносилось глухоедыхание. Не владея таким искусным приемом, как поворот на пятке, Добрыня умелопользовался щитом, а когда в широком замахе заносил секиру для особо тяжелогоудара, не открывал грудь и голову для чужого топора.

Он потерял счет победам, сражениям и поединкам, виделбогатырей и сильнее, чем он сам, но всякий раз одерживал победы, ибо что такоесила в сравнении с воинским умением, воинской жилкой, воинской страстью кпобеде? Есть и на Руси богатыри, которые одним пальцем могут его пригнуть кземле: Микула Селянинович, старый Вольга, Збых, Горыня, Вырвидуб, Самсон, неговоря уже о Святогоре или Михайле Потыке, но те либо вообще не берут в рукиоружия, либо не покидают своих мест. Но этот чужак был и силен, и, что главнее,рожден для боев, для схваток. Человек побеждает огромного быка, потому что тотвсе же по природе своей не боец, но не всякий одолеет даже малого волка, ибоволк нацелен на бой, он хищный зверь всегда, а бык — только еслиразъярить…