Игра Первых - Юлия Качалова Страница 13

Это была просторная комната с камином, обставленная диваном с множеством подушек, кушеткой и креслом. Пол покрывал плотный шерстяной ковёр с рисунками, позаимствованными из учебника геометрии: разноцветные треугольники, ромбики и окружности, вписанные друг в друга, на приятном кофейном фоне. Имелась в комнате дверь, выводившая прямо в сад.

Разожгли камин. Алька с Лёшкой устроились на ковре, обложившись диванными подушками, француженка в кресле напротив.

Мадам Добрэн начала рассказ:

– Я получила талисман при весьма трагических обстоятельствах. Не удивляйся, Аля, ты была не первой, кто отдал его мне. Точнее, он попал к тебе, после того как его у меня похитили Несруки.

– Вы же говорили, что талисман нельзя украсть, – изумлённо воскликнула девочка.

– Это правда, – подтвердила мадам Добрэн. – Несруки были моими помощниками, и я сама настроила на них кристалл. А братцы прикарманили кулон и скрылись. Потом спрятали его на твоём балконе, затем ты отдала талисман мне. Я не стала открывать тебе всё это сразу, потому что мне самой в то время многое было непонятно. Но давайте обо всём по порядку.

С раннего детства меня преследовали виде́ния. Сначала родители считали их обычными кошмарами, когда приступы участились, обратились к врачам. В одной из клиник, где я проходила обследование, работал старенький доктор. Подробно расспросив меня о видениях, он пришёл к выводу, что это не фантазии, а обрывки чужих жизней. Он-то и рассказал мне о живой памяти и посоветовал учиться управлять своим даром. Поначалу это казалось невозможным, однако со временем мне стало удаваться вызывать видения и блокировать их появление по собственному желанию. Правда, управление сводилось лишь к тому, что я научилась включать и выключать дар. А уж куда он меня забросит, фрагмент чьей жизни приоткроет, на это влиять не получалось. Пока ко мне в руки не попал талисман.

Путешествуя по живой памяти, я видела события, относящиеся к разным эпохам, и увлеклась историей и археологией. Однажды меня пригласили в экспедицию, которой руководил известный профессор, мечтавший найти следы цивилизации, исчезнувшей из-за природных катаклизмов. С самого начала нам необыкновенно везло. Прибыв на место, выбранное для раскопок, уже через месяц работ мы наткнулись на древнее захоронение. Украшения, обнаруженные в нём, заставили нас онеметь от восторга.

Мы упаковывали находки, чтобы отправить их в институт для дальнейшей экспертизы, профессор намеревался продолжать работы. Но нас оповестили, что в районе раскопок наблюдается повышенная сейсмическая активность и два ближайших населённых пункта пострадали от сильных землетрясений. Нужно было сворачиваться без промедлений. Пока рабочие разбирали лагерь, профессор предложил мне в последний раз обойти окрестности. Его не оставляла мысль, что поблизости от захоронения должно находиться святилище исчезнувшего народа. Мы направились к одному из холмов. Внезапно мне показалось, что метрах в тридцати от нас мелькнула чья-то тень и скрылась за валуном. Я вскрикнула, схватила профессора за рукав, и в тот же миг землю под нашими ногами тряхнуло.

– Быстро возвращаемся! – крикнул профессор.

Мы поспешили обратно, и тут я услышала звук. Обернувшись, увидела валун, который нёсся на нас. И вновь мелькнула тень. Теперь я была уверена, что она принадлежит очень высокому человеку.

Земля снова вздрогнула, профессор споткнулся и упал. Прямо на него, набирая скорость, катился валун. Я схватила профессора за руки и изо всех сил дёрнула в сторону, но другой камень сшиб меня с ног. Когда я пришла в себя, профессор лежал без чувств – обе его ступни были раздавлены. Через некоторое время он открыл глаза. «Уходи, – прошептал мне профессор и, стиснув зубы, достал из кармана куртки небольшой замшевый мешочек. – Я хочу, чтобы отныне этой вещью владела ты». Спрятав мешочек в рюкзак, я попыталась связаться с лагерем по рации, никто не отвечал. Тогда я побежала за помощью. Как ни чудовищно было оставлять профессора, но другого выхода я просто не видела. А когда вернулась с людьми и носилками, он уже не дышал.

Мадам Добрэн замолчала – воспоминание об ужасном происшествии давалось ей нелегко.

– Прошло несколько лет, прежде чем я решилась посмотреть на дар профессора. Все эти годы меня преследовала гримаса ужаса, застывшая на его мёртвом лице. Но однажды я всё-таки развязала замшевый мешочек и обнаружила в нём кулон. Изящество, безупречность исполнения и, главное, древность украшения свидетельствовали о том, что эта вещь из захоронения. С одним «но»! При раскопках мы не обнаружили золотых предметов, а оправа и цепочка кулона были сделаны из золота. В общем, я решила исполнить последнюю волю профессора и оставила талисман у себя.

Вскоре я открыла чудесное свойство кристалла проникать в чужое сознание. Меня так и подмывало экспериментировать, и я обзавелась помощниками. Ими стали братцы Несруки. Я настроила на них кристалл, а они…

– Похитили талисман? – тихо спросила Алька, слушавшая историю, затаив дыхание.

Француженка кивнула:

– Не сумели противиться искушению. Но, хотя братцы ещё те прохиндеи, их можно не опасаться. Несруки вынуждали тебя, Аля, вернуть талисман, однако вреда не причинили бы.

Лёшка разочарованно вздохнул. Враги выходили какими-то несерьёзными!

Мадам Добрэн строго на него покосилась:

– Думаю, звонили они, предупреждая, что талисман в опасности. Собственно, мы приближаемся к тому, ради чего здесь собрались.

Мальчик приободрился: всё-таки приключения ещё возможны.

– Твой рассказ, что кто-то испугал братцев, заставил меня задуматься. Когда ты вернула мне кулон, я встретилась со своими бывшими помощниками и расспросила их. Затем использовала живую память, чтобы выяснить судьбы прежних хозяев талисмана. И открылась очень неприятная закономерность… С человеком, в руках которого оказывалась эта вещь, вскоре происходил несчастный случай, а талисман переходил к новому владельцу. Наконец я решилась на путешествие по живой памяти, которого очень боялась. Сконцентрировалась на мгновении, когда в последний раз видела профессора живым, и через какое-то время стала ощущать…

Вот я лежу и стараюсь дышать часто-часто, чтобы отвлечься от нестерпимой боли. Вдруг на моё лицо падает тень, я поднимаю глаза и вижу незнакомца. Лицо, заросшее косматой бородой, совсем близко, я чувствую его зловонное дыхание и хочу закрыть глаза, но взгляд, чёрный и пустой, не отпускает. Я слышу голос, похожий на клёкот: «Отдай амулет Хунгару».

– Хунг ару?! – вскричала Алька.

– Тебе это имя о чём-то говорит? – встрепенулась мадам Добрэн.

– Ашмар, Аллар, Хунгар… – пролепетала девочка и сбивчиво пересказала свой сон.

Когда Алька закончила, мадам Добрэн поднялась и сообщила, что идёт спать.

– Советую и вам отдохнуть. Чувствую, завтра понадобятся силы!

* * *

И как в воду смотрела! После завтрака Лёшка вызвался помочь тёте Липе, заявив, что в два счёта перекопает весь огород. Начал он с бодростью трактора, и Алька, вооружённая граблями, значительно отстала от друга. После второй грядки Лёшкин темп слегка снизился, после третьей пот с него тёк ручьями. Вскапывая четвёртую, Лёшка тоскливо оглядывал фронт работ, и огород казался ему огро-о-омной плантацией. Алька всё ещё возилась со второй грядкой, когда её друг с мужеством обречённого приступил к пятой. Но лечь на ней костьми ему не позволила тётя Липа.