Достойный высший суд - Лия Арден Страница 13

По правую руку от меня сидят Даян и Айла, а по левую Рушан, Самия и Анис. И всё же около половины стола остаётся пустым. Одновременно с нами могли бы сесть ещё человек десять. Перед глазами встаёт образ отца, сидящего на этом самом месте во главе стола. Как он, слушая советников, наклонялся ко мне пятилетней, чтобы помочь выковырять из еды тушёную морковь. Мы оба её не любили.

Я тру глаз, притворяясь, что в него что-то попало.

Почти все переоделись в домашнюю одежду. Даян и Анис – в свободные брюки и светлые рубашки. Рушан – опять во всём чёрном. На Айле теперь простое платье песочного цвета, только я и Самия остались в тех же нарядах.

– Наконец можно приступать, – воодушевлённо начинает брат.

Вероятно, он хочет добавить что-то ещё, но не успевает, потому что все трое Назари и Айла приподнимаются со своих стульев и прямо-таки сметают еду на свои тарелки. Я с недоумением смотрю на сестру, которая впервые на моей памяти с таким усердием пытается отвоевать себе лакомства. Рушан бьёт Аниса ложкой по руке, пытаясь защитить главный предмет спора за столом, а именно пирог с курицей, яйцами и луком. Даян бросает на меня виноватый взгляд и как ни в чём не бывало разливает гранатовое вино по кубкам. Слуг в помещении нет, вероятно, брат их отпустил до моего прихода.

– Мы что-то празднуем? – неуверенно подаю я голос, не зная, как себя вести и что делать.

Они замирают. Рушан так и застывает с ложкой в овощном салате, Даян чуть не проливает вино, наполняя кубок до краёв, Айла и Самия таращатся на меня, а Анис открывает рот от удивления. Я неловко смеюсь над этой комичной картиной.

– Конечно, празднуем! Твоё возвращение, глупая! – взмахивает рукой Айла.

– Тогда оставьте мне хоть немного моего любимого пирога!

Рушан извиняется, подхватывает мою тарелку и щедро накладывает еду. Все остальные вновь приходят в движение.

– Пока ты не знаешь правило, что пирог достаётся тому, кто успеет отхватить, я положу тебе побольше, – объясняет Рушан, вновь отталкивая руку Аниса, когда тот пытается стащить ещё кусок. – Но в следующей раз ты сама за себя.

Он заговорщически улыбается и ставит наполненную тарелку передо мной.

– Надо ли говорить, что именно Рушан съедает бо́льшую часть, – ворчит Анис, закатывая глаза.

– Приходил бы на ужин вовремя, тогда меньше бы ныл, что тебе не досталось, – ровным тоном парирует кахари.

Мы вновь болтаем обо всём, о чём только можем вспомнить. Первый тост родные поднимают за моё возвращение, а второй Даян выпивает в одиночестве и залпом, чтобы потом всё-таки сообщить мне о своей помолвке с Самией. Я отлично изображаю недоумение, прикрывая едва сдерживаемую улыбку кубком с вином. Мы выслушиваем оправдания брата около десяти минут, я почти всё время молчу, и это подстёгивает Даяна всё подробнее рассказывать о том, как они влюбились и откуда он мог знать, что так сложится. К тому же наш принц всё время смотрит на меня и не видит, как Айла уже кусает кулак, чтобы не засмеяться. Самия, подперев лицо рукой, наслаждается пересказом их любовной истории. Всё портит Анис, который первым догадывается, что я всё знаю. У друга вырывается громкий смешок, он торопливо закусывает губу, когда Даян оборачивается и бросает на него испепеляющий взгляд. Рушан хмыкает и качает головой, вероятно, тоже уже догадавшись.

Протягиваю руку и глажу своего взрослого брата по шелковистым волосам. Он смотрит на меня с тревогой.

– Я счастлива за тебя и Самию. Свадьба – это просто свадьба, главное, что вы есть друг у друга. И мне легче, зная, что вы не только прикрываете спины друг друга, но и что любовь лечит ваши сердца.

Даян благодарно улыбается и берёт мою руку в свои, крепко сжимая. Но остальные наигранно морщатся, будто в еде каждому попался кислый кусок.

– Слишком слащаво сейчас было, да? – с усмешкой уточняю я у них.

– Не то слово, – облегчённо выдыхают все разом.

Мы почти заканчиваем с едой, но продолжаем потягивать прохладное вино. Аромат граната напоминает о маме, но я не озвучиваю свои мысли вслух, чтобы не омрачать радостный вечер. Вместо этого внимательно слушаю, как дорогие мне люди рассказывают о торговле и внешней политике, о нескольких слабых столкновениях с каиданцами на протяжении последних лет. О пока дружественных отношениях с теялийцами и прохладными с исарийцами. Даян поясняет, что хоть он и правит страной уже не один год, но коронацию проводить упорно отказывается, продолжая носить титул принца, хотя стране нужен король. Однако теперь, когда я дома, брат решает обсудить коронацию завтра с советниками. Через несколько недель наступит зима, а значит, нам с Айлой исполнится по девятнадцать лет.

– Мама с папой планировали объявить о твоём существовании на ваше восемнадцатилетие, – вспоминает брат. – По наставлению Мальты, это был удачный вариант. Мы и так задержались на целый год.

– Как насчёт того, чтобы сделать это на коронации? – предлагает Рушан.

Все на какое-то время замолкают и смотрят на меня: похоже, именно я должна принять это решение. Вероятно, они не уверены, что я готова к этому, но мне не хочется вновь скрываться. Хочу быть полезной семье и своей стране. Титул принцессы – это власть, способная мне в этом помочь.

– Звучит отлично, – согласно киваю я.

И все вновь поднимают кубки с тёмно-красным вином. Сделав очередной глоток, я чувствую, как голову туманит алкоголь. Но мою мысль обрывает неприятный звон, когда Рушан случайно роняет вилку прямо на пустую тарелку. Он едва заметно морщится от боли в плече.

– Что я сказал тебе, Рушан! Чтобы ты даже не смел прикасаться к луку и стрелам, пока плечо не заживёт, – строго говорит Даян, но он, скорее, выглядит обеспокоенным, чем разозлённым.

Я внимательно смотрю на натянутую улыбку кахари, а он расслабленно пожимает плечами. Рушан и в детстве не любил принимать помощь, но я не вижу смысла в том, что он терпит боль.

– У нас разве нет лекарей с Даром целителей? – спрашиваю я, внимательно разглядывая друга и наливая воды из кувшина в маленький стакан.

– Есть, но Рушан лишь однажды принял их кровь. Тогда он сломал руку. Обычно он не принимает ничего больше, чем мази или специальные настойки, – жалуется Айла.

– Девушек привлекают мужчины со шрамами, – скучающим тоном парирует тот, возможно, он пытается перевести всё на шутку, но никто не смеётся.

– Это миф, болван, – со всей серьёзностью отрезает Самия.

Я беру нож со стола и прежде, чем кто-то успевает меня остановить, слегка разрезаю большой палец. Выдавливаю немного своей крови в стакан с водой. Так же быстро заворачиваю палец в салфетку, чтобы никто не подумал, что там что-то серьёзное. В образовавшейся тишине я слышу только звук потрескивания свечей да ветер за большим окном. Остальные благоразумно молчат, ошарашенно наблюдая, как я протягиваю стакан Рушану. Впервые за всё время на лице кахари нет ни бравады, ни ухмылки. В его взгляде замешательство напополам с непонятным мне волнением. Он не принимает стакан, а моя рука так и остаётся протянутой.