Арлекин - Лорел Гамильтон Страница 13

- Дай-ка подумать… В городе объявились какие-то вампы,пытающиеся на нас воздействовать, а еще тебе очень не нравится, когдапоклонники узнают стриптизера Брендона, и сегодня впервые узнали тебя, хотя насцену ты поднималась всего один раз. Если ты стыдишься моей работы, то ещебольше тебя смущает то, что кто-то подумал, будто ты сама этим занимаешься.

- Я вовсе не стыжусь твоей работы.

- Ага, рассказывай.

- Не стыжусь, - упрямо повторила я, заводя машину.

- В следующий раз, когда будешь представлять меня своимдрузьям, не представляй меня танцором. Так и скажи: исполнитель экзотическихтанцев.

Я открыла было рот, но тут же захлопнула его и молча выехаласо стоянки. Мне было нечего возразить. Я предпочитаю представлять его, какобычного танцора.

- Ты правда хочешь, чтобы я тебя так представляла?

- Да нет, я просто не хочу, чтобы ты стеснялась того, чем язанимаюсь.

- Я не стыжусь ни тебя, ни твоей работы.

- Как скажешь, - ответил Натаниэль таким тоном, чтостановилось ясно: он уступил мне не потому, что я права, а потому что ясильнее. Ненавижу, когда он так делает. Он сдался в середине боя не потому, чтопроиграл, а потому что просто не хочет дальше драться. А как можно драться стем, кто не сопротивляется? Ответ: никак.

Хуже всего то, что он прав. Меня смущала его работа. Недолжна была, но все же смущала. В детстве он был беспризорником, проституткой,и сидел на наркотиках. С наркотой он завязал около четырех лет назад, вообще спрежней жизнью покончил в шестнадцатилетнем возрасте. Я знала о том, что онснимался в порно, но по-настоящему никогда об этом не задумывалась. Япредполагала, что с этим он покончил тогда же, когда и с проституцией, но небыла в этом уверена. А ведь я никогда и не спрашивала. Натаниэль - верлеопард,а значит, он не может подцепить никакую венерическую заразу, и это позволяломне смириться с его прошлым. Ликантропия успешно боролась со всем, что могло бынавредить здоровью ее носителя, избавляя его от любых недугов. Поэтому я моглапритвориться, что у него было не больше сексуальных партнеров, чем мне хотелосьбы думать.

Мы проезжали мимо ярко освещенного здания хлебозавода, когдая заговорила:

- Хочешь расскажу, что сказал Жан-Клод по поводу маски?

- Если хочешь, расскажи, - раздраженно буркнул он.

- Ну извини, что никак не могу смириться с твоей профессией.Теперь легче?

- По крайней мере, ты в этом призналась.

Машина медленно ползла вперед. Снега выпало сантиметровпять, а здесь уже все давно отвыкли ездить при таких погодных условиях.

- Ты же знаешь, я не люблю признавать за собой такиекомплексы.

- Так что там говорил Жан-Клод?

Я пересказала ему содержание нашего разговора, и он сделалвывод:

- Наверно, дело действительно в Малькольме и его церкви.

- Может быть.

- Я удивлен, что ты не потребовала разъяснений по телефону.

- Я не знала, что той парочке от нас было нужно. Жан-Клодсказал, что мы в безопасности, и я повесила трубку.

- Я не виноват, что они нас узнали.

- Тебя, - тут же поправила я. - Они узнали тебя.

- Ладно, меня, - процедил Натаниэль, снова начиная злиться.

- Извини, Натаниэль, мне правда жаль. Это нечестно с моейстороны.

- Да нет, ты права. Если бы рядом с тобой не было меня, онибы тебя не узнали.

- Я вовсе не стыжусь показываться с тобой на публике.

- Тебе очень не нравится, когда меня узнают поклонники.

- Я же ничего не сказала, когда какая-то женщина сунула тебесвой номер телефона, когда мы обедали вместе с тобой и Микой.

- Она дождалась, пока ты отойдешь в туалет.

- Она что думала, что мне от этого легче станет? - спросилая, поворачивая на 44-ю улицу.

- Она не хотела отрывать нас от совместного обеда.

- Она думала, что я заплатила вам с Микой за сопровождение,что я ваша клиентка.

- Анита, в последний раз, когда мы с ней виделись, язарабатывал на жизнь проституцией.

- Знаю, знаю. Она дала тебе свой номер, потому что твойстарый не отвечал, а ей хотелось снова с тобой встретиться. Согласна, онапроделала это достаточно вежливо.

- Когда я сказал ей, что у нас свидание, она оченьудивилась.

Ту женщину я запомнила хорошо. Она была стройной, элегантноодетой и годилась Натаниэлю в матери. Благодаря Жан-Клоду я довольно хорошоразбиралась в тряпках, и заметила, что одета она была очень дорого. Украшенияна ней, правда, были скромные, зато красивые. В общем, она была из тех женщин,что проводят благотворительные вечера, заседают в комитетах при художественныхмузеях и платят молоденьким парням-проституткам, годящимся им в сыновья.

- Что больше всего меня поразило, так это то, что она былане похожа на женщину, которая стала бы…

- Снимать проституток, - закончил за меня Натаниэль.

- Ага.

- У меня бывали всякие клиенты, Анита.

- Я догадывалась.

- Ты никогда… ты старалась никогда об этом не задумываться,так?

- Пожалуй, второе.

- Я не могу изменить своего прошлого, Анита.

- Я и не просила тебя об этом.

- Но ты хочешь, чтобы я бросил стриптиз.

- Я никогда этого не говорила.

- И, тем не менее, ты этого стыдишься.

- Ради бога, Натаниэль, прекрати. Я стыжусь того, что самаподнималась на сцену. Стыжусь того, что кормилась от тебя перед зрителями, - ятак крепко сжала руль, что рукам стало больно. - В ту ночь я кормила ardeur нетолько от тебя, но и от всех зрителей в зале. Я кормилась их вожделением, хотяи не хотела этого. Я чувствовала, как сильно им нравится представление, ипиталась.

- И этого питания тебе хватило на целые сутки.

- Жан-Клод взял мой ardeur и разделил его между всеми вами.

- Да, но он считает, что смог такое провернуть толькопотому, что ты кормилась и от меня, и от толпы. Мне понравилось, что тыпометила меня на виду у публики. Ты же знаешь, насколько мне это понравилось.

- Так ты говоришь, что если бы не это случайное кормление оттолпы, мой ardeur вырвался бы из-под контроля тогда, когда я была по уши занятарасследованием?

- Возможно.

Я попыталась осмыслить это заявление. Ardeur мог выйтииз-под контроля, пока я ехала в фургоне, набитом копами мобильного резерва(нечто вроде местного спецназа). Это могло случиться и во время зачистки гнездавампиров, убивших больше десяти человек.