Чужой среди своих - Генри Лайон Олди Страница 12

Продолжая лепетать эту ахинею, разработанную психиатрами Службеза для вывода вербуемого клиента из маниакально-депрессивного ступора, Ева ненавязчиво увлекала пупсика к выходу. Погребенный под лавиной совершенно новых ощущений и переживаний, Альеносхромп Ублажитель-IV следовал за Беспределицей, рефлекторно обнимая ее левой передней лапой и с замиранием обоих сердец поглаживая хвостом крутое бедро О'Райли.

* * *

– За кем подглядываешь, Телепень?.. Ух ты! Запись идет?!

– А то!

– Спиши мне на кристалл, хочу с начала посмотреть. Кстати, куда это они?

– На инабль.

– Жалко… «Альеносхромп и Ева: Грехопадение-II», продолжение изъято Минцензом Галактики для публичной дезинтеграции! Все, ушли… Ладно, пиши, что есть.

* * *

– Хватит с тебя кошмаров, милый. В другой раз я тебе сама подберу. Из личного архива…

Они лежали рядом на полу Люльки. Пол еще в начале сделал попытку принять форму их тел, но что-то не заладилось, и в центре рубки образовалась комфортабельная воронка от взрыва анизотропной гиперон-мины.

– Знаешь, ты мне сразу показался страшноватым, но симпатичным…

– Я, Ублажитель-IV, страшноватый? – от обиды Альеносхромп часто-часто заморгал глазными заслонками, став похожим на сдвоенную полис-мигалку. – Я, милое и ласковое существо?! О Беспределица Ева, что я могу сделать для тебя ублажающего?!

– …?

О'Райли зажмурилась, на миг дав волю фантазии.

…их тела сплелись воедино. От двойного объятия хвостом она застонала, ощущая, как тугая плоть входит в нее. Хлюп-жижа замедляла движения, делая их тягучими, словно инаугурационная речь Президента Объединенных Миров, исполненными томного блаженства, будто реклама антибактериального мыла «Люкс-Кайуокер» – ах, раз, еще раз, еще много, много, много…

– Я ведь Ублажитель! И если ты позволишь мне…

– Ублажай! – решительно махнула рукой Ева, вся в дурмане ксенофилии. – А это, – она извлекла из кармана флакончик со сласть-гормоном, – для пущей взаимности.

Взвизгнула застежка комбинезона, под которым, как и следовало ожидать, не оказалось ничего, кроме самой О'Райли.

– Слушаю и повинуюсь, о Млечный Путь тысяч самцов!

И кокон наслаждений принял их в свои влажные объятия.

– Что ты делаешь, пупсик?!

– Пою тебя, о сверхвысокоразумная, чьи глаза подобны вспышкам сверхновых, чье тело создано для страсти, сокрушающей оси планет, а душа возвышенней эфира, проницаемого шнырь-Люлькой на сверхсветовой скорости…

– Это ты обо мне?!

– Разве посмел бы я воспевать кого-либо иного, о поляризованный свет очей моих?!

– Продолжай!.. не останавливайся!.. да! да!! да!!!

«Железная Брунгильда» поняла, что гибнет. Оказывается, счастье не только в сексе (и уж никак не в труде, как считают некоторые психи!). Оказывается, счастье, простое бабье счастье…

– Голос твой – волынки пульсаров, бешеных от тысячелетнего воздержания, шепот твой – журчание вакуума, когда на закате галактик он струится меж астероидами! Хочешь музыки сфер, о вершина любого Улья?

– Хочу… хочу!..

– Тогда скажи: «Да будет музыка!»

– Да! будет!..

Звуки восьмиструнного стеклоскреба вторглись в тишину кокона, ведя томную мелодию из балета «Гадкий Утенок».

– Шампанского? Марципанов? Жаб-летяг в ферментном соусе?..

Потрясенное, время остановилось. Столик из эбенового псевдо-дерева, бутылка шампанского «Жиздра Игристая» в серебряном ведерке с жидким гелием, вазочка с пирожными «Лямбда Лямур»… Соусированные жабы грациозно порхали вокруг, кокон сиял рождественскими огнями, источая аромат духов «Memento amore», а у Евы голова шла кругом от серенад и страстных признаний, написанных изысканным амфибрахийным декаметром…

Слов не осталось – одни вздохи и междометия. Оказывается, всю жизнь она хотела именно этого! «Вот что значит – Ублажитель!» – дошло наконец до О'Райли.

– …давай вместе: да будут звезды!

– О-о-о-о-о-о!!!

Золото, серебро, сапфир и рубин, зелень изумруда – лукаво моргая, далекие солнца смотрели и все не находили сил отвернуться…

* * *

– Ева, ты уже на шхуне? Срочно зайди в свою каюту. Есть разговор.

– Иду, Телепень.

В коридорах «Нострадамуса» жужжали автоуборщики, счищая с драного линолеума следы ботинок, подбирая окурки «Бикфорда» и «Пневмоторакса Легкого», давленые банки из-под пива «Гесер Светлый»…

«Они тут что, мальчишник устроили, пока меня не было?!»

– Какие новости? – войдя в каюту, О'Райли заперла дверь на кодовую щеколду. – Явилась самка Альеносхромпа, закатить мне скандал? Небейбаба стал лидером движения «Прощай, оружие!»? Гей-стюард склонил к сожительству капитана Стриммера?!

– Я рад, милочка, что после тесного контакта у тебя прорезалось чувство юмора. Но суть в другом: я расколол дубль-файл. Честь имею…

Кривые рукописные строчки галопом рванули по стенному дисплею. Почерк был отвратительный, и впридачу с обратным наклоном.

– Ох, пардон!

С видимым усилием строки выровнялись:

ПРИКАЗ N 0000177

от 1 трупня сего г.:

Настоящий приказ отменяет все предыдущие. За невыполнение – ступенчатая аннигиляция.

Реал-вводная к операции «Далай-Лама». Секретность – 0000.

Информация, предоставленная компанией «Киллерман Пацифик», изложена тенденциозно. В действительности обнаруженный объект содержит внутри колонию ксеноморфов. Контакт с последними вылился в конфуз и конфликт с порчей движимого имущества. Возможны человеческие и нечеловеческие жертвы. Ксеноморфы в состоянии различной степени закукленности захвачены экипажем шаланды. Также на объекте была обнаружена кладка яиц, представляющих научный, культурный и оборонный интерес, в частности, для создания высокоморальных андроксеноидов модели «Штырь возмездия».

В связи с вышеизложенным приказываю:

– Операцию «Далай-Лама» считать условно-миротворческой.

– Любое противодействие экипажа «Нострадамуса» строго пресекать, вплоть до дистанционной трепанации черепа без суда и следствия.

– При стыковке с «Летучим Китайцем» экипаж последнего дезинтегрировать, как предателей интересов Человечества, и наградить медалями «За сообразительность» (посмертно).

– Яйца и взрослые особи ксеноморфов принять на борт.

– По возвращении на базу арестовать экипаж шхуны. Груз и арестованных сдать на склад ВКСЗ для сортировки и нейро-остракизма, после чего прибыть для личного доклада.