Трехручный меч - Юрий Никитин Страница 12

Король ел профессионально смачно, много и с удовольствием.Я, как странствующий герой, тоже могу съесть бесконечно много, как и выпить,совершенно не пьянея. Перед нами ставили как части драконов: жареные, печеные,тушеные, маринованные, соленые и вареные, так и всякие всячины, вроде сушеныхмуравьев, вымоченных в вине улиток или отжатые в собственном соку ушинетопырей.

— Ну как, — спросил король, — как мой повар?

Пока я прожевал и проглотил ляжку дракона, прежде чем ответить,у самой двери возник мерный лязг, усилился. В трех шагах от стола, где мыпировали, опять медленно прошел рыцарь. На этот раз доспехи погнуты, от щитаотколот краешек, а от рыцаря пахнуло крепким потом. Но блики от люстры все также отражались от блестящего железа, а тени по дальней стене метнулись ещепричудливее и угловатее.

— Чудесно, — ответил я. — Нет слов. Мы,варвары, немногословные.

Музыканты увидели, что наши челюсти перестали перетиратьмясо и кости, изволим-с поглощать напитки, на помост вышел лохматый ипровозгласил жирным голосом:

— А сейчас бард Уленруж Сладкоголосый споет песнь!Новую песнь о драконе, пребывающем на замке Кенг.

Я почувствовал приступ тошноты. Еще когда подъезжали кзамку, слышал песнь о драконе замка Цукен, на входе во дворец пели о драконезамка Фыва, в прихожей — о драконе замка Вапр, на ступенях дворца — о драконезамка Пролд, я чувствовал какую-то странную связь этих диковинных слов сжитейски привычным именем американского шпиона — Смит — и все никак не мог уловитьэтот колдовской смысл, эту ускользающую закономерность, разгадка которой совсемблизка и угрожающе проста.

Король тоже хмурился, но терпел, монархи не всесильны, смасс-медиа приходилось считаться уже тогда, будь она неладна. На помост вышелпевец, длинноволосый и без перхоти, мрачный взор, не предвещающий ничегохорошего, набычился и хватил пятерней по струнам. Я поспешно схватил что-томясное, челюсти заработали, из-за ушей пошел хороший смачный чавк. Король,глядя на меня, тоже взял заднюю лапу дракона обеими руками и вгрызся состервенением, будто это горло певца. Как я понял, король действительно можетсъесть профессионально много, ведь все важные дела решаются не за картой вкабинете, а вот на таких пирах да еще в банях.

Рыцарь, погромыхивая доспехами, снова прошел через зал.Теперь в руках поблескивала странная алебарда с тремя жуткими рогами. Я наконецврубился, это для антуража, иначе могу забыть, что я в старинном рыцарскомзамке, а когда провожаю его взглядом, то попутно зрю узкие готические окна-бойницы,зарешеченные толстыми железными прутьями, а также замечаю массивные медныесветильники, вбитые в щели между массивными камнями, толпу придворных, это даетощущение многолюдности, заодно слышу их сдержанный говор. Вообще-то, должен быслышать и тогда, когда не смотрю на них, но в этом я эксгибиционист… нет,солипсист, для которого существует только то, на что смотрит. А вообще-то, насвете есть даже солипсисты в квадрате, это хохлы, для них существует только то,что щупают.

Король внезапно рыкнул с набитым ртом:

— В шею!

Я не понял, к кому относился королевский гнев, хотел ужебыло привстать, наверное, не в той руке вилку держу, тем временем двоемолодцеватого вида придворных подхватили певца под руки, а третий судовольствием… дал крепкий подзатыльник, который, вообще-то, можно называтьиначе, так как пришелся ниже спины. Этот подзатыльник получилсяпрофессиональный, как в балете, со смаком, чувствуется фактика.

Дворецкий тут же оказался возле короля, сообщилдоверительно:

— Приема добивается известный бард Цнард Сладкопевчий.

— Зачем? — спросил король подозрительно.

— Он споет песнь о драконе, пребывающем в замке Кенг.

Король взбеленился:

— Только что выгнали!..

— Ваше Величество, — мягко укорилдворецкий, — как вы можете?.. Это две большие разницы!.. То был дракон назамке, а этот в замке!..

Король прорычал затравленно:

— Не вижу разницы! Я простой король, из простых. Гнать!Да в шею, в шею!!!

Трое придворных, что только что вернулись, вытирая руки иповодя плечами, переглянулись и опрометью ринулись к парадной двери. По дорогеим пришлось разминуться с рыцарем, что тупо и с красивой непреклонностью шелчерез зал наискосок, доспехи погнуты, по ним били вроде бы гигантским молотом,щит во вмятинах, но светильники обрисовывают фигуру выпукло, тени бегут впередии сзади, укорачиваясь в нужных местах и удлиняясь в других, не менее нужных.

Я подождал, пока грохот и лязг стихнут, заметилсочувствующе:

— Вы недооцениваете роль СМИ. Это сила! Любого короля сдерьмом смешают, а дерьмо объявят общечеловеческими ценностями.

— Да знаю, — ответил король уныло. — Но чтоделать?

— И кто виноват, — поддакнул я, чувствуя роднуюпочву. — На этот счет у меня имеются интереснейшие соображения…