Трехручный меч - Юрий Никитин

Гигантская темная воронка, захватив половину неба,неотвратимо опускалась к земле. Массы воздуха разгоняются по исполинскомукругу, тугие, как силовые поля. Повеяло космическим холодом, мы все ощутилиострый запах озона. Я с ужасом понял, что смерч не только коров и конныхрыцарей швырнет в стратосферу, но опустится и пойдет по планете, как чудовищныйбульдозер, сдирая саму землю, пока не дойдет до базальтового слоя. Будетвеликий треск, планетный катаклизм, обломками коры взметнется чудовищный вихрь,а дальше смерч начнет, как чудовищный пылесос, высасывать магму.

Кто-то прокричал в бессильном страхе:

— Мы не можем объяснить этот феномен!.. Это какая-товырожденная материя!

Урган сказал резко:

— Объяснения потом! Как остановить?

— Сэр, это невозможно!

Торкесса вздрагивала, прижималась ко мне, я погладил ее поголове. Урган обернулся, лицо белое, виноватое, в глазах отчаяние.

— Это за мной, — сказал я невесело.

Он вздрогнул:

— Вы уверены, Ваше Величество?

— Сам понимаешь, за мной. Есть на чем взлететь? Одному?

Он смотрел непонимающе.

— Авиатка, антигравитационный пояс с управлением… Но,Ваше Величество, что вы задумали?

Торкесса вскрикнула тонким голосом:

— Не бросай меня!

— Извини, дорогая, — ответил я мужественно, —но мужчины рождаются для битв и красивой гибели. Я же, прежде всего, как и былопредсказано в Древних Рукописях, — Защитник, Спасатель… или Спаситель,вечно путаю. Похоже, это неведомый зов… или угроза.

У входа в наш маленький звездолет в великолепной небрежнойпозе расположился на страже воин, красиво облокотившись о двуручный меч,воткнутый острием в землю. Он отсалютовал нам с Урганом, забрало поднято,красивое мужественное лицо, короткая черная бородка и такие же усы, а когдаулыбнулся, блеснули ровные белые зубы. Доспехи сияют, новенькие, хорошоподогнанные, усиленные сервомоторами, где за каждой пластинкой следит отдельныймикро-чип, равный по мощи ста компам, что обслуживают ядерный центр вПентагоне. На широком титановом поясе сверхмощные аккумуляторы, бластер вкобуре со шнурком, что значит, сам прыгает в ладонь, два каменных ножа дляритуальных целей.

— Инженеры у вас еще те, — сказал я Ургану.

Урган отмахнулся:

— Мы прежде всего воины… Сюда, Ваше Величество.

В большой комнате за трехмерным монитором работала девушка,на звук наших шагов резко обернулась. Я увидел безукоризненно чистое лицо,очень правильное, как у кукольной Лары Крофт. Голова выбрита, отчего казалось,что уши сильно торчат в стороны. Я присмотрелся, нет, уши идеальны, какидеальны глаза, нос, губы, шея. На ней нечто вроде кожаного передника, чтооттопыривается на крупной груди. Сбоку видно, что грудь, несмотря на размеры,тоже идеальной формы и тоже с изумительно чистой кожей. Да и сверху такоедекольте, что я только сглотнул слюни.

Работает всеми десятью на клавиатуре, а на коленях покоитсястволом в мою сторону тяжелый автомат. Или скорее ручная пушка. Выглядит именноскорострельной пушкой, я еще подумал про легкие сплавы, из которых эточудовище.

— Оставь автомат, — велел Урган. — ЕгоВеличество знает, что мы регорны. Быстро найди десантный поясок.

— Есть, — ответила она четко, не задавая лишнихвопросов, и метнулась к шкафчику, все еще держа автомат в другой руке.

Корабль чуточку встряхнуло, я представил себе, что творитсяза его стенами, стиснул челюсти. Хотя бы торкесса укрылась в своем огромномзвездном крейсере…

Девушка очень быстро и ловко открыла замки, через мгновениев ее руках блеснул металлом широкий пояс. Урган выхватил и указал мне глазамина дверь. В коридоре попадались встревоженные, но не испуганные люди, регорновиспугать трудно, с каждым шагом рев урагана громче, а когда мы приблизились коткрытому люку, пришлось кричать друг другу, широко разевая рты.

Ветер подхватил, попытался утащить пока что по широкому,диаметром в сто километров, кругу. Торкессу уводят в ее крейсер, я махнултелохранителям, чтобы поторопились, быстро надел пояс.

— Как взлететь?

— Пряжка!..

Мы уже кричали, дико выкатывая глаза и раздувая шеи. Грохотрожденного в межзвездных безднах урагана раздирал уши. Я торопливо ухватился запряжку. Ноги мои оторвались от поверхности. Урган успел крикнуть с жалостью:

— Ну почему сейчас, когда так близко к полному счастью?

— Полное счастье, — прокричал я в ответ, —это некоторая крайняя форма идиотизма!.. Судьба знает, что делает… Я вернусь…со щитом или под щитом…

Вдогонку мне долетел крик:

— Но как?

Ветер оборвался, я не сразу сообразил, что подняло в воздухи несет в мощной струе шириной с Гольфстрим. Пальцы стиснули пряжку, я уженаправлял полет, стремясь в самый эпицентр, снова ветер, внесло в тучу сухихлистьев, по лицу больно ударил ком травы. Поверхность планеты быстроскукоживается, я мчусь по сужающейся трубе межзвездного силового вихря, а там,в самом куполе, жутко блещут звезды на абсолютно черном небе.

Я напрягся, задержал дыхание и, заставив пояс нести смаксимальной скоростью, устремился в самый центр. Стены вихря быстросближаются, начало задевать щепками, вырванными с корнем кустами, задушеннымивихрем степными зверьками. Черный купол надвинулся, я сжался, не зная, чегоожидать, то ли удара, то ли вот-вот разорвет, как положено в открытом космосе.

Вращение в самом зените понесло с такой силой, что едва неоторвались руки и ноги. Я сжимался в ком, барабанные перепонки рвет грохот урагана,конечности налились свинцом…

* * *

Снизу ударило жестким, я завалился в бессилии, чувствуя себявыпотрошенной рыбой на столе повара-садиста. Не сразу сообразил, что вокругтишина, только шелестят листья, а после паузы снова заверещали птицы. Я осторожнооткрыл глаза. Прямо перед лицом гигантские травинки, странно суставчатые, будтобамбук, только очень уж карликовый. По одной такой бамбучине побежал черный сметаллическим блеском муравей, похожий на киборга из высокопрочной стали,когтистые лапы легко охватывают цилиндрический стебель.