Сварог. Печать скорби - Александр Бушков Страница 12

– Служить? – переспросил Сварог.

– Человек всегда служить дух неба.

Во дела! Имущества никакого, положение аховое. Но зато, каки положено монаршьей особе, обзавелся персональным слугой. Дела-а…

Ладно, это все думы праздные. Остается еще немало моментов,требующих обязательного прояснения. Например, такой:

– Почему Н’генга решил, что я дух неба?

Пятница задумался, сведя брови к переносице.

– Н’генга понимать меня? Н’генга понимать Ягуа? –спросил Сварог.

После чего король и барон, а по совместительству, каквыясняется, еще и дух неба подумал: «Если подобное общение затянется, я либосвихнусь, либо потом уже никогда не смогу нормально разговаривать с людьми.Скажем, меня спросят: “Сколько времени?” Отвечу: “Сварог думать – поздно уже”».

Неизвестно, понял ли Н’генга вопрос Сварога. Н’генга неуспел ответить.

Они слаженно задрали головы кверху – оттуда донесся шум. Апотом вниз что-то полетело, раскручиваясь, шлепнуло о стену и закачалось надголовами. Пленники невольно вскочили со своих мест.

– Блин-компот, да это лестница! – разгляделСварог.

Действительно, это была лестница, даже с перекладинами,сплетенная из лиан. Вслед за ней в колодец бросили какой-то маленький предмет,сперва показавшийся камнем. Но когда предмет долетел до дна колодца, стукнулсяо пол и подкатился прямо под ноги Н’генга, Сварог с удивлением признал в немуже знакомый ему костяной ножик черного цвета, с ручкой в форме муравья.

– Твой, – Пятница нагнулся, поднял нож и протянулего Сварогу.

– Нет, – помотал головой Сварог. – Чужой.

– Твой, – уверенно сказал Н’генга, прямо-такивсовывая нож в ладони Сварога. – Тебе его показывать в лес. Так тебя зватьтуда.

И он показал пальцем наверх.

– А Н’генга не звать? – спросил Сварог, ножвсе-таки взяв.

– Нет. Твой – тебя звать. Меня звать – другой кидать.

– Ладно, не буду спорить. Тебе, наверняка,виднее, – пробормотал Сварог.

Он подбросил ножик на ладони. Интересно, а если пойти вотказку, что будет? Полезут вниз, свяжут и поднимут насильно?

Сварог не стал держать мысли при себе, высказал их вслух:

– А если не подниматься вовсе?

И вот удивительно – Пятница понял своего Робинзона.

– Они бросать сюда труп обезьяны, – сказалН’генга. – Сидеть, сидеть, нюхать, нюхать, потом сам просить наверх.

– Ладно, не станем доводить до крайностей, –Сварог взялся за лестницу. – Да вроде бы и невежливо отказываться отприглашения потомков – если я ничего не путаю – духов земли. Никуда не уходи,Н’генга, я скоро.

– Н’генга будет ждать Ягуа, – со всей серьезностьюпроизнес Сварогов, блин, верный слуга.

– Только очень жди, – про себя проговорил Сварог,начиная карабкаться по неудобной, раскачивающейся лестнице.

Наверху его подхватили за руки и вытащили из колодца. Средидикарей – а их собралось у колодца с десяток – давешних знакомых из группызахвата и доставки Сварог не обнаружил. Впрочем, даже если б обнаружил, вряд листал бы с ними раскланиваться как с добрыми знакомыми. Правда, и в морду врядли бы заехал – ввиду полнейшей бессмысленности этого искреннего выплескачувств.

Нынешние аборигены мало чем отличались от виденных ранее –те же, с позволения сказать, одежды, те же копья, тот же намалеванный посредилба белый глаз. Дикари молча окружили Сварога, жестами показали, что тому надопокорно следовать за ними, куда укажут, и – повели.

Ну вот, у Сварога появилась наконец возможность посмотретьпоселение дикарей. Он не взирал по сторонам с исследовательским восторгом и неискал следов погибших цивилизаций. Он просто запоминал особенности местности,чтобы применить эти знания на практике. А практика представлялась простой:побег.

А ведь насчет древней цивилизации, пожалуй, уж и не такоесумасбродное предположение. Похоже, и вправду некогда здесь был город. Сквозьбуйную тропическую поросль отчетливо проступают очертания каменных фундаментов,да вон и кусок стены даже сохранился, некогда, видать, высоченной… Да, похоже,папуасы и в самом деле обитают среди руин заброшенного бог знает когдапоселения. Так что очень может быть, хранит сия землица тайны ушедших веков.

«Ага, вот ты и можешь стать Шлиманом. Первейшимархеологическим академиком этого мира. Особенно если окажется, чтопросто-напросто нет в природе других конкурентов по археологической части. Иничего нет на белом свете, кроме бесконечных джунглей и обитающих в нихпотомков когда-то развитых цивилизаций, – вот что пришло на умСварогу. – Между прочим, руины заброшенного города, так сказать, наводятна кое-какие вполне конкретные предположения… Отчего-то вспоминается некаяБагряная Звезда. Одно ее появление на небосклоне вызвало массу необъяснимых идовольно зловещих происшествий. И все гадали: что будет, когда она подойдетпоближе? А не грянет ли очередной всемирный катаклизм? Возможно, тут он как рази грянул. М-да, если здесь живут выродившиеся обитатели Талара – как обитателинеба, так и обитатели земли, – то стоит признать, что выродились онивесьма основательно…»

Пока вели его через деревню, Сварог насчитал пятнадцатьхижин. А, нет, вот еще одна, за деревьями. И еще. Насколько велика деревня,понять было трудно – местность здесь была холмистая, так что не исключено, чтоза холмами притаилось еще немало папуасских хижин, равно как и развалиныгорода.

Хижины не заставляли сердце замирать в эстетическом восторге– сделанные из кольев и прутьев, цилиндрические, радиусом метров пять-десять,крытые пальмовыми листьями. Без окон, с входным проемом. На стенах висят пучкитравы, гирлянды из каких-то корешков, нанизанные на прутья большие листья. Иззагончиков доносятся малоаппетитная вонь и приглушенное блеяние, повсюдубродят, путаясь под ногами, пыльные красно-черные курицы. За одной из хижинСварог углядел несколько грядок, правда, что на них произрастает, нерассмотрел. Но вообще-то – каково, однако! Дикари, оказывается, не лесом единымживут, освоили и какое-никакое земледелие и прочее скотоптицеводство. Может, уних тут еще и ремесла процветают вкупе с ростовщичеством, письменностью ипервым частным капиталом?

Но не воспылал Сварог желанием цепляться за прописку на этойжилплощади. А вдруг они как раз того и хотят – собираются торжественнопосвятить в папуасы. Еще клятву, глядишь, заставят произнесть: «Я, СтаниславСварог, в прошлом граф и король, вступая в дикие ряды кровожадного племенилюдоедов, торжественно клянусь: регулярно приносить человеческие жертвы, меткоплеваться из трубочки ядовитыми колючками, пырять врагов острым копьем и сзавидной регулярностью оплодотворять наших первобытных красавиц…»

Кстати, «красавицы», о которых вовсе не случайно подумалСварог, наличествовали в зоне прямой видимости. Они хлопотали по хозяйству,как, собственно, первобытным женщинам и положено. Шелушили какие-то гигантскиеорехи, скребли какие-то шкуры, что-то замешивали в деревянном корыте, вертели вруках палку, вставленную в отверстие в колоде (не иначе добывая огонь), куда-тошли с пучками травы в руках. Некоторые дамы бросали в сторону большого белогочеловека равнодушные взгляды и возвращались к своим увлекательным занятиям. Ну,в общем-то, взаимно. Туземки, во всяком случае издали, не вызвали у Сварогаестественного мужского интереса, хоть и были все как одна не одеты. И тут одноиз двух: либо что-то в Свароге от всех этих прыжков через миры и пространствасломалось по мужской части, либо его представление о женской красоте разительнорасходится с тем, что он здесь видит.