Взаперти - Елена Филон Страница 12

Двери заперты. Все три. Идти обратно? Или же…

Грузовики. Возможно повезет найти оружие, или что-нибудь из еды. Точно. Я чувствую голод и жажду… хоть какое-то утешение — я не киборг.

Движение сбоку. Глаза улавливают его так быстро, словно в голове встроенный микро-радар. Радар, который не способен уследить за собственными телодвижениями, ведь я понятия не имею, как в руках оказался кусок арматуры. Секунда и здоровая крыса пробегающая мимо была прибита к полу острым стальным концом.

— Ненавижу крыс, — бормочу себе под нос, и эти слова становятся настоящим открытием. Как и собственный голос: спокойный, по женскому низкий.

Я. Ненавижу. Крыс.

Уже что-то.

Направляюсь к грузовикам. Возможно и рацию повезет найти, или хоть какую-то информацию о месте, где нахожусь, а потом попытаюсь выломать дверь.

— Стоять, — стальной мужской голос, разорвав тишину, ударяет по перепонкам и вновь во мне что-то щелкает.

Вдох. Крутой разворот на девяносто градусов, выпад ногой и кожаный ботинок на толстой подошве с силой врезается в живот высокого широкоплечего мужчины, а тот даже не дергается, будто я в него просто плюнула. Две руки крепко обхватывают мою щиколотку и резко выкручивают в бок, так что если бы я намеренно не развернулась в воздухе, голеностопному суставу пришлось бы несладко.

В голове на сверхзвуковой скорости приходят в действие сотни моторчиков: анализирующие ситуацию, предлагающие наиболее выгодные для меня решения. Оценка противника произошла как-то сама собой и я понятия не имею в какую секунду времени это случилось. Крупный, высокий, набедренная кобура, армейский нож за поясом болотного цвета комбинезона, ноги на ширине плеч, пульсирующая венка на виске говорит о том, что человек напряжен и готов действовать. А в руках… ружье?

Вряд ли мой кусок арматуры сможет дать противнику достойный ответ.

— Что-то ты рано… Давай, подъем, — командует человек жестким голосом, не предусматривающим за собой компромиссов. — Повторяю дважды, после третьего стреляю в ногу, так что будь послушной девочкой и делай, что говорит дядя. Подъем.

Поднялась, приняв боевую стойку, напрягла ноги, если вдруг потребуется бежать и оценивающим взглядом сверлила физиономию мужчины.

Средних лет — не больше тридцати пяти. Русые волосы короткострижены, волевой массивный подбородок обрамляет небольшая щетина. Светлые глаза под тяжелыми бровями прищурены — оценивают меня в ответ, а тонкие губы слегка изогнуты в кривой ухмылке.

— Ну? Чего встала? Шагаем, — дуло ружья кивает в сторону одной из дверей, я послушно двигаюсь в ее направлении, и следующая моя мысль становится отнюдь не самой разумной. Не знаю, откуда во мне такая уверенность, но решив, что сил хватит, разворачиваюсь на месте, приседаю и делаю подсечку. Мужчину ведет в сторону, но он не падает; моих сил не хватило. Прыжок на него заканчивается ударом приклада мне в лицо, и с тихим стоном я отлетаю в стену.

— Да чтоб тебя. И почему все начинают геройствовать прямо перед этой дверью? — громко выругавшись, незнакомец сплевывает на пол и вновь направляет на меня дуло ружья. — Вот почему все надо усложнять? Чего непонятного, куколка? Мне повторить свою просьбу в третий раз перед тем, как продырявить твою ногу?

Потирая бровь, чувствуя, как горячая липкая кровь стекает по руке и подбородку, жестко смотрю на человека, поднимаюсь на ноги и по его кивку переступаю порог двери, которая оказывается незапертой. Помещение, что предстает перед глазами удивляет своей непохожестью на предыдущие. Здесь светло: большие круглые лампы встроенные в высокий потолок рассеивают поразительно белый свет. Большая часть комнаты заставлена мебелью: несколько диванов, массивный стол посредине нагружен пластиковыми бутылками с водой, консервами и стопками серебристых пакетов похожих на пайки гуманитарной помощи. Вокруг стола около десятка стульев из разных мебельных наборов, а на стульях в разных позах сидят люди. Шестеро. Все в одинаковых комбинезонах на замке; все смотрят на меня и молчат. На мне, кстати, точно такой же нарядец.

Не двигаюсь до тех пор, пока не получаю толчок в спину и делаю два шага вперед.

Сумки. Не заметила их прежде. Несколько больших матерчатых сумок одна на одну сложны у стены.

— Садись, — голос за спиной.

Секунда на раздумья.

— Нет, спасибо, — отвечаю и неосознанно вздрагиваю от собственного ледяного голоса. Надо привыкнуть.

— Еще одна строптивая, — ухмыляется здоровый детина за столом и кивает на девушку напротив — коротко стриженную блондинку с матерчатой повязкой на правом глазу. — Эй, Ди, как глаз, не вытек еще? Глянь, не твоя сестренка пожаловала?

В ответ девушка показывает ему средний палец и кривит рожицу. Достойный ответ.

— Сядь, сказал, — Новый толчок в спину и вот я уже на свободном стуле, рассматриваю всех по очереди, игнорируя теплые струйки крови, большими каплями срывающиеся с подбородка.

— Последняя, — объявляет мужчина с ружьем и опускается на стул во главе стола. — Ну, как зовут?

— Хотела бы я знать.

— Как здесь оказалась?

— Хотела бы я знать.

Последовал хор невеселых смешков.

— Все хотят это знать, — ухмыляется мне парень слева с ежиком светлых волос и круглыми очками на кончике вздернутого носа. — Меня вроде как зовут Эй. Ее, — кивок на темнокожую женщину средних лет, — Би. Рядом с ней Си. — Конопатый мальчишка лет пятнадцати. — Сечешь фишку?

Эй, Би, Си?..

— Я Ди, — с кислой миной объявляет блондинка, нехотя взмахивая рукой. — А дальше пойдет не совсем по порядку, ага?

— Я Джей, — кивает тот самый здоровый детина, похожий на Арнольда Шварценеггера в юности и похотливо мне подмигивает.

Я озадачено вскидываю бровь.

И тишина.

Эй — блондин в очках неловко откашливается и представляет мне следующего парня:

— Это Кей.

И тут во мне все обостряется. Тело напрягается, кисти сжимаются в кулаки, но не потому что я чую опасность, а потому что… не знаю почему. Точно так же как не знаю, кто я такая. Кей. Его имя мне ни о чем не говорит, но его лицо… кожа бледно-карамельного оттенка, темные как ночь глаза кажутся опасными, хищными. Ровный нос, бледные полные губы… И даже взлохмаченные черные, как вороново крыло волосы с двумя выбритыми полосками от висков к затылку, где сквозь трехмиллиметровый ежик проглядывают бордовые извивающиеся змеями татуировки, кажутся до неприличия знакомыми.

Кей бросает на меня мимолетный незаинтересованный взгляд и отворачивает голову.

— Меня называй Ти, — вмешивается в мои мысленные потуги голос мужчины с ружьем, и я встречаюсь взглядом с его буравящими глазами. — Ну? Что скажешь? Так как зовут тебя, куколка?

— Я же сказала: понятия не имею.