Пленница Белого замка - Елена Кутузова Страница 11

Нападавшие, скорее всего, оставили котомки с лошадьми, в лесу. Найти и посмотреть, какие трофеи еще мне достались? Опасно. Вряд ли коней оставили одних. Значит, буду довольствоваться тем, что есть в переметных сумах нашей лошадки.

Она заволновалась и попыталась укусить, когда я стала расстегивать подпругу. Получила шлепок по мягкому носу и успокоилась. Только дрожала и постанывала, пока я снимала седло и уздечку. Почувствовав свободу, лошадь завизжала и, ударив воздух задними ногами, рванула прочь, прямо сквозь кусты. А я быстро обыскала сумки. Нужно оставить только самое необходимое!

Полог у меня есть. А вот теплый плащ пригодится. Еда. Сверток с сухарями, вяленое мясо, кремень, трут. Я вспомнила про нож, с которым Лойз не расставался ни днем, ни ночью. Вернулась к телам, забрала трофей. Заодно сняла с поясов стражников несколько кинжалов. Тех, что можно метнуть при желании. Тяжелые мечи мне ни к чему, их я оставила владельцам.

Уложив все в свой мешок, еще раз оглядела Холм. Наверное, красивый Замок тут стоял! Но знания о том, как он умер, настроения не прибавили, и я покинула нехорошее место.

Возвращалась по той же дороге. Лойз говорил, ближайший отсюда торговый город — Гвимер. Там шанс найти проводника больше, чем в деревнях. Да и затеряться легче. Отряд убитых стражников найдут быстро. Лойз частенько заходил в трактиры пообедать или просто пополнить запасы. Его могли запомнить. А значит, и меня. Так что соваться в деревни опасно. Лес послужит мне надежной защитой, если только сразу собак по следу не пустят.

На этот случай нужно принять меры.

— Это дикий чеснок, — егерь крутит в руках резко пахнущую травинку. — Нельзя, чтобы он попал в пищу собаке. Да-да, знаю, псари часто используют его при некоторых болезнях. Но чутье такое лечение может напрочь отбить.

Мы с Кэмом внимательно слушаем. Рассказы Фадо всегда интересны!

— Знаете, как сбить собаку со следа?

— Чесноком накормить?

— Нет. Выкопайте луковицы, и хорошенько натрите подметки. Можно еще след перцем присыпать, правда, выйдет слишком дорого.

Мы с братом переглядываемся. Перец хранится в кладовке, под замком. Но разве это причина? Когда пропажа обнаруживается, нам сильно влетает. Хорошо, отец не узнал, как именно мы использовали драгоценную пряность — Гвидо, его любимый волкодав, так забавно чихал!

Перца в лесу нет. Дикого чеснока — тоже. А вот несколько куртинок черемши я нашла. И тщательно натерла пахучим растением и подметки, и сами сапоги. Шла, стараясь не касаться руками деревьев. Тяжело, приходилось обходить торчащие ветки, но позволить себя поймать я не могла!

Иногда встречались ручьи. Я перебиралась вброд, держась подальше от мостов. Путь это сильно удлинило, зато можно было не бояться ищеек.

Костров я не разводила. Пила воду, жевала вяленое мясо, заедая диким луком и молодыми побегами папоротника. Иногда выковыривала личинок из трухлявых пней. Силки, которые я ставила на ночь, оставались пустыми. Ловить рыбу времени не было. Я шла вперед, держась подальше от трактов, но и не отходя дальше, чем нужно.

Примерно через неделю показались стены Гвимера.

Город вытянулся вдоль большого озера. Лойз называл его Кааль. Я же надеялась найти корабль, который доставит меня если не в Ассалию, то хотя бы до Языка. О том, что буду делать дальше, пока решила подумать после.

Стражники у ворот получили свою монетку, и я вошла в город. Его размеры впечатляли!

На широких улицах могли легко разминуться парадные кареты. По обеим сторонам, отделенные забитыми сточными канавами, тянулись грязные тротуары. Из окон свисали яркие ткани, и почти над каждым входом красовалась цеховая эмблема. Я подумала, и выбрала улицу, дома которой украшали изображения ножниц. Пора сменить вонючую, пропыленную одежду на что-то более удобное.

Новый наряд состоял из некрашеной льняной рубахи и темно-синего платья на шнуровке по бокам и на рукавах. Второе — коричневое и смена белья отправились в мешок. Я взвесила его в руке. Еще немного, и не смогу поднять. Надо ограничить аппетиты. Но кое-что подкупить придется.

Следуя за вывесками, нашла лавку сапожника. Пара кожаных сапог с мягким голенищем обошлась дороже остального наряда, но путь предстоял дальний, ноги следовало поберечь.

Переобувшись, я задумалась. Нужно было подыскать жилье, тем более, что теперь я могла позволить себе отдельную комнату и даже мытье. Но Лойза, который, казалось, знал все гостиницы страны, больше не было.

Пришлось искать самой.

Я бродила по улицам, вертела головой и запоминала.

В этом конце живут в основном портные, в том — пекари, а там обосновались ювелиры…

В рыбацкий квартал я не пошла. Он тянулся вдоль берега, и ветер приносил ароматы гниющих рыбьих внутренностей, прогорклого жира и смолы. Чайки орали так, что уши закладывало. Вряд ли там найдется приличное жилье.

От вывесок пестрело в глазах — сапоги, виноградные гроздья, ножницы и кренделя всех размеров и цветов зазывали прохожих зайти в лавки. Я же искала сигнальный рожок.

Больше всего их было у ворот. Отрада путникам, уставшим от долгой дороги. Но и народу там обычно немало. Мне же хотелось тишины, и я направилась вглубь города. Правда не в самое его сердце, где сосредоточились самые дорогие лавки и дома знати.

Внимание привлек золоченый рожок, увитый плющом. Стены дома сверкали свежей побелкой, из окон свисали покрывала с гербами. Видно, приличная гостиница, если тут знать останавливается.

Но прежде, чем толкнуть тяжелую дверь, я задумалась. Как спросить комнату? За несколько дней путешествия с Лойзом знания языка у меня не прибавилось. Первой мыслью было развернуться и уйти, переночевав в поле. Останавливало желание выспаться по человечески и как следует отмыться. Полоскания в реке меня больше не устраивало. Да и во встрече с Веселыми Братьями, которые поджидают на ночных улицах одиноких женщин, приятного мало.

Но, рассудив, что Гвимер — торговый город, я решилась. Кто-нибудь да знает речь Вейфара или Сугура. Надо только раскрыть уши и слушать.

Я нашла свободное место за длинным столом и поманила служанку. Та что-то спросила. Я ткнула пальцев в сторону мужчины, перед которым стояло блюдо с жареным каплуном, и указала на кувшин недалеко от меня. Судя по сильному хлебному запаху в нем плескался квас.

Но сколько я не вслушивалась в окружающую какофонию, не услышала ни одного знакомого слова. С ночлегом ладно, сумею договориться, а вот дальнейшее… Надо постараться!

Как только служанка принесла еду, я обратилась к ней на ассалийском:

— Ты меня понимаешь?

Девушка сделала большие глаза.

— Сугур? Вейфарт? — я произносила названия так, как это делают уроженцы стран.

Служанка качала головой. Потом лицо озарилось улыбкой и она быстро-быстро закивала. На меня обрушился ливень непонятных слов, и девушка убежала. Я посмотрел а ей вслед и решила перекусить, раз уж ничего не вышло. Но едва я успела отломить от каплуна покрытую золотистой корочкой ножку, служанка вернулась в сопровождении дородного мужчины.