Проникновение - Марина Суржевская Страница 11

Несмотря на все призывы и шипение Юргаса, увлеченные исследованием ученые тараканами расползлись в разные стороны.

После еды мы все поблагодарили Сверра и женщин, которые снова попадали на колени, а потом разбрелись кто куда. Клин принялся вздыхать и охать возле какого-то кустарника, вымершего у нас, Жан пытал молодого ильха, пытаясь разобраться в череде звуков, что тот выдавал. Военные обнюхивали поселения, разыскивая бомбы, ядерное оружие и прочее, чего здесь нет и быть не может. Мы же с Максом отправились к окраине поселения. Вернее, отправился профессор, поманив меня за собой.

За шатрами было тихо, голоса ильхов сюда не долетали. Где-то пела пичуга, шелестели широкие листья деревьев.

- А у нас скоро осень, - задумчиво пробормотала я. Макс остановился у черного столба и закинул голову, рассматривая его. Я тоже посмотрела и привычно сделала в голове запись: высота около трех метров, гладкий, черный, с неравномерными зазубринами по всей поверхности.

- Интересно, что это? - обошла столб по кругу. - Думаете, они имеют какое-то значение?

И смутилась, поймав взгляд профессора. Двойка, госпожа Орвей. Идите, готовьтесь к пересдаче.

Конечно, эти столбы имеют значение! В укладе, подобном здешнему, все предметы имеют функциональное или религиозное значение. У племен слишком много времени уходит на то, чтобы получить нож или тарелку, поэтому они не делают что-то «просто так». А эти черные палки точно не природного происхождения, значит, их для чего-то поставили.

Стремясь загладить оплошность, я провела пальцем по углублению.

- Дерево, рисунок нанесен предположительно ножом. Только вот дерево странное. Обожженное? - потерла пальцы. - Может, неизвестный нам вид? Интересно, для чего они?

- Я предположил бы, что они часть местного культа, - негромко ответил профессор, - но тогда удивляет их расположение. Если они важны для племени и являются объектами поклонения, то должны стоять в центре, ближе к огню, который, как известно, жизнь и тепло. А они здесь. На окраине, можно сказать.

- Значит, это не столбы культа, а что-то иное? - всегда любила слушать рассуждения Максимилиана. - И кстати… - я обернулась, но рядом никого не было. - Почему вы решили, что ильху не стоит доверять?

Профессор снял очки, протер.

- Это иррациональное чувство, Оливия. А я ученый и должен оперировать фактами. Факт в том, что господин Сверр весьма любезно нас пригласил, показывает свой быт, отвечает на вопросы. И мы видим здесь ту картину, что и ожидали увидеть.

- Разве это плохо? Наши предположения на основе показаний зондов были правильными.

- Это не плохо, - Максимилиан нахмурился. - Но… Я же говорю, иррациональное чувство, Лив. Можно списать на интуицию, которой, как доказал Густав Риндор, не существует, а есть лишь совокупность сигналов, что мы получили, но не обработали. Они то и дают нам ощущения… предчувствия.

Я кивнула. Как и всякий уважающий себя ученый, я, конечно, изучала труд господина Риндора.

- Так вот, Оливия… Мои необработанные сигналы твердят, что здесь что-то нечисто.

Я тревожно обернулась. От слов профессора стало не по себе. Но моим глазам вновь открылась мирная и даже скучная картина. Шатры, деревья, женщина с верещащим мальчишкой, Клин, склонившийся у кустов. На миг показался и Юргас, кивнул нам, убедившись, что все в порядке, и снова ушел инспектировать поселение.

- Но почему вы так думаете? - я даже слегка растерялась.

Профессор пожал плечами, на миг напомнив того же Сверра.

- Возможно, я просто выживший из ума старик, - как-то устало произнес профессор то, что я никогда в жизни не ожидала от него услышать. И первый раз взглянула на него по-другому. Сколько лет Максимилиану? Кажется, не меньше семидесяти… Он был вот таким - седовласым и умудренным - уже тогда, когда я лишь пришла в Академию поступать. И за прошедшие годы ничуть не изменился. Или мне это лишь кажется?

- Давайте вернемся к столбам, Оливия, - бодро оборвал мои размышления их виновник. - Я слушаю ваши предположения.

Следующие два часа мы с профессором посвятили скрупулезному изучению и записи информации о поселении. Я даже достала свой диктофон и начала наговаривать заметки, опасаясь упустить что-то важное. К вопросам интуиции мы больше не возвращались.

***

Я с интересом повертел круглую банку, фыркнул, бросил обратно в мешок. Шаги снаружи шатра и запах доложили о госте, так что когда вошел Ирвин, я лишь кивнул.

- Мародерствуешь, мой риар? - поинтересовался а-тэм, снимая с головы череп быка. - Тяжелый!

- Не ной, - буркнул я, снова перебирая содержимое мешка. - И я не мародерствую, а изучаю противника. Кстати, это твоя обязанность, насколько я помню.

- Ну кто-то же должен отвлекать внимание? - Ирвин опустился рядом на корточки. - Что это?

Я достал металлический стержень, повертел в ладони.

- Похоже, тот самый парализатор. Дай руку.

- Парализатор, который сваливает даже лошадь? Он? - с подозрением спросил Ирвин.

- Точно. Руку давай.

- Сверр!

- Ирвин! - передразнил я. - На себе я уже проверял. К тому же, ты ведь не лошадь.

- Ты просто гад, - проворчал а-тэм, закатывая глаза. Но покорно протянул мне левую длань. Я повертел стержень, приложил к коже а-тэма и нажал на кнопку. Ирвин подпрыгнул, как ошпаренный, зрачки сузились. - Проклятие! Жжется!

- Больно?

- Терпимо, - недовольно буркнул Ирвин.

Я хмыкнул удовлетворенно и нехотя положил парализатор обратно. Занятная штука. Хочется оставить себе.

А-тэм нахмурился, наблюдая за мной.

- Сверр, мне все это не нравится.

- Тебе не нравятся все мои начинания и решения. У тебя обязанность такая - рассказывать мне, в чем я не прав.

- Сейчас ты не прав особенно. - У меня упрямый а-тэм. - Племени не нравятся чужаки. И ты сам это знаешь. Сколько ещё ты собираешься развлекаться? Чего добиваешься? Я не понимаю тебя.

- Поймешь, Ирвин. Всему свое время. Племя потерпит. Нам нужны знания, мой а-тэм. Не те отрывочные данные, что мы имеем, а гораздо больше.

- Но зачем?! - не выдержав, Ирвин вскочил и зашагал по шатру, сердито насупившись. - Мы много лет прекрасно обходились без чужаков и мира за Туманом! Почему сейчас?

- Потому что Туман начал редеть! - рявкнул я. А-тэм осекся и с ужасом уставился на меня.

- Что?