Шпага, честь и любовь - Анатолий Минский Страница 11

— Унтеры Алексайон Алайн и Терон Мэй прибыли в ваше распоряжение! — оттарабанил Алекс за двоих, когда новобранцы в свежих с иголочки зелёных подофицерских мундирах притопали в назначенный кабинет.

Прим-офицер обернулся. К лёгкому замешательству нашего героя он узнал того самого человека, что выявил обман с Марком и сомневался в возможности зачисления мошенника на службу.

— Я - прим Горан Атрей, молодёжь. Вам уже объяснили, как не повезло?

Перед ними стоял тёртый жизнью служака с несколькими рубцами на лице, седоусый, седина в русых волосах, светлые глаза неприятного водянистого оттенка, очень твёрдые и грустные одновременно. Нижняя губа рассечена и срослась криво, придавая лицу свирепый вид. Алекс и Терон внутренне напряглись, увидев своего нового непосредственного начальника.

— Вижу, не объяснили. Что же, узнаете на собственной шкуре. Жду через десять минут с крыльями и оружием.

Для начала они полчаса летели на юг, приземлившись на холме с удобным обрывистым склоном. Горан осмотрел парочку и внезапно скомандовал:

— Рыжий растяпа ранен. Второй обязан вернуть его в столицу.

Веснушчатое лицо Терона вытянулось. Он ожидал учебный бой, стрельбу, проверку владения оружием в полёте… Вместо этого предстоит изображать бесполезный груз, с чем прекрасно справился бы мешок с навозом.

— Что застыл столбом? Служба в городе чревата ранениями. Особенно в группе со мной. Снимай с раненого крыло — оно уже без надобности.

Алекс повиновался.

— Хватай под руки, пальцы сцепи у него на груди. Так! Теперь к обрыву. Вперёд!

Конечно, в Северной Сканде он поднимался с грузом, иногда — значительным, до половины собственно веса. Но нести человека…

Лямки ремней больно впились в плечи под удвоенной нагрузкой. Алекс почувствовал, как стремительно тают запасы внутренней Силы, за минуту тратится больше, нежели за полчаса обычного полёта.

Худшее случилось, когда Терон попробовал помочь ему. Отдача от выброса силы врезалась в нижнюю часть туловища, будто чем-то тяжёлым и мягким увесисто приложило по животу и ниже. Алекс сверзился вниз, разжимая руки. Рыжеволосый покатился кубарем, северянин перевернулся через голову.

Горан со вторым крылом в руках мягко опустился рядом.

— Летаете как беременные еноты. Унтер Алайн, вы не выполнили приказ, не доставили раненого в лазарет.

— Но как, синьор…

— Не умеешь летать — кидай его на спину и бегом! Или предпочтёшь, что первый же день службы в легионе станет последним?

И Алекс покорно взвалил на спину жилистое тело Терона, который почёл за лучшее вести себя именно как тело — не напрягаясь и не пытаясь помочь. Прим-офицер тронулся следом, нагруженный лишь крыльями.

Через полчаса они одолели хорошо если десятую часть расстояния, утром покорённого за такое же время. Горан положил крылья унтеров на землю. Он коршуном пронёсся над Алексом, с лёту ухватив Терона за плащ, словно хищная птица добычу.

Северянин с ужасом увидел, что офицер поднялся на высоту десятка человеческих ростов. Если разожмёт невероятно цепкие пальцы или напарник сглупит, обратившись к Силе… Придётся ждать новых рекрутских полётов и следующего напарника.

Нет, Терон был опущен на землю достаточно нежно, а Горан, с виду ничуть не уставший, заявил:

— Вряд ли унтеру представится другой случай кататься на офицере.

— Синьор! Ваши лётные навыки гораздо выше девятого уровня, — поразился Алекс, кивнув на два шеврона.

Прим-офицер, явно достойный более высокого звания, грустно улыбнулся.

— Что с этого? Стремиться к фалько? Им я уже был. Или даже в гвардию, за нашивками элита? Не понимаете, парни. Прибавка в жаловании не стоит тех унижений. Больше подчинённых, больше времени в кабинете и за бумагами, а не в небе, меньше настоящего дела. Предпочитаю драться револьвером и шпагой, только не чернилами. Рыжий! Теперь чёрный ранен. Бегом!

Наверно, дело не только в столичных методах обучения, основательно отличающихся от техники провинциальных домашних наставников. Скорее — в особенных качествах Горана Атрея. В казарме Терон и Алекс, грязные и обессиленные, узнали, наконец, о репутации их мучителя. Не просто ужаснулись — всерьёз задумались, как жить дальше.

Безжалостный к себе, к подчинённым, к начальству, а уж тем более — к нарушителям закона в Леонидии. Дважды произведённый в фалько и с треском разжалованный в прим-офицеры. Первый раз — за задержание высокородного синьора, которого не стоило бы трогать и при более серьёзном преступлении. Второй раз — за дуэль с элит-офицером из гвардии одного влиятельного герцога; Горан лишился нашивок, а вельможа похоронил преданного слугу.