Земля – Паладос - Алексей Гравицкий Страница 11

Изображения, сменявшие друг друга на экране, могли быть иллюстрацией чего угодно, только не добродетели, коей отличались священники Церкви Света. Молодой офицер разглядывал картинки со смесью любопытства, азарта и удивления.

— Это точно ваш человек? — спросил он наконец.

— Да, это он, — вздохнул брат Джон, ведущий священник-администратор на Земле.

Офицер усмехнулся. Экран моргнул, кадр сменился.

— Он?

— Он. — Джон хмуро ткнул пальцем в изображение маленькой одиночной камеры. Там, растянувшись на узкой плоской койке, лежал худой рыжий мужчина. Из одежды на нем были одни только шорты, минимум на два размера меньше, чем требовалось, и почему-то розового цвета.

Мужчина не был юным, на вид лет тридцати с небольшим. Загадкой оставалось, как тридцатилетний мужик в здравом уме и твердой памяти может оказаться в одиночке с недельной щетиной на припухшей физиономии и в дамских шортах веселенькой расцветки. Заключенного мнение окружающих, кажется, заботило не слишком. Он лежал на спине и спал тем сном, которым если верить поговоркам, спят младенцы и праведники. Впрочем, хоть камера и не фиксировала звук, храпака рыжий, судя по всему, давал совсем не младенческого.

— Он точно член Церкви? — усомнился офицер, пальцы его забегали по клавиатуре. — Вот уж никогда бы не подумал, что ваш брат священник окажется в нашей тюрьме…

— Поверьте мне, — брат Джон нависал рядом мрачнее самой черной тучи. — Это совсем не то, чем мы хотели бы гордиться.

Офицер снова едва заметно улыбнулся:

— Хорошо, давайте посмотрим.

Изображение на экране сменилось текстом.

— Господин Исаак Лимор Фрэнсис Браун, задержан в два часа ночи вблизи озера Парано, в трех километрах к северу от деловой части города. — Офицер сделал паузу и вздохнул.

— Ну, продолжайте, — брат Джон зло скрежетнул зубами. — В чем его обвиняют?

— Э, на самом деле, это… — Офицер издал странный хрюкающий звук, то ли рвавшийся наружу смех сдержал, то ли чихнуть хотел — со спины не разберешь. — Вождение летательного аппарата в нетрезвом состоянии, господин священник-администратор.

— Что? — Джон подался вперед.

Офицер снова захрюкал, причем нервно и часто, из-за чего у священника отпали последние сомнения. От злости потемнело в глазах. Вот ведь! Смешно ему.

— Вождение летательного аппарата? — пробормотал Джон. — Это еще что такое? Дайте посмотреть. — Он наклонился, отстранив молодого насмешника от монитора, и принялся сам читать текст. — Где он взял этот аппарат? — сквозь зубы процедил священник, ни к кому не обращаясь, но офицер принял вопрос на свой счет.

— Не могу знать, сэр. Но когда его задержал один из наших патрулей, он был явно пьян и… — Офицер снова замялся.

— Что еще?

— Хотите посмотреть видеозапись? — предложил офицер.

Священник кивнул, пальцы молодого весельчака застучали по клавишам. Через мгновение экран потемнел, и появилось изображение. Был пятничный вечер, и в ресторане, где стояла камера, царило оживление. Люди болтали, смеялись, пили. Среди них, спотыкаясь, ходил человек, тот самый, что теперь лежал в розовых шортах в камере номер 32. Мужчина был одет в черный костюм, какие носили лишь члены Церкви Света, и был при этом в стельку пьян.

— Исаак… — прошипел священник, когда увидел, как молодой человек направился в сторону двух молоденьких девушек. То, что происходило дальше, священник-администратор постыдился бы описать словами даже на исповеди. Зато теперь стало ясно, как на его пьяном собрате оказались розовые дамские шортики.

Брат Джон молча смотрел на экран, и на его лице ужас сменялся злостью, злость — стыдом, а стыд — новым приступом непонимания, ужаса и праведного гнева. Офицер стоял рядом и откровенно забавлялся. Когда зафиксированные несколькими камерами безобразия закончились, священнику-администратору показалось, что у него прибавилось седых волос. И немало.

— Можно удалить эту запись из вашей базы данных? — мрачно спросил он. — Это компрометирует Церковь, и мы не хотели бы огласки.

Офицер, к радости Джона, кивнул, но сразу оговорился:

— Мне понадобится разрешение от капитана.

— Хорошо, вы получите его через час, а до тех пор постарайтесь не показывать это никому.

Брат Джон повернулся и пошел к выходу, спиной чувствуя издевательский взгляд тюремщика. Нет, он не осуждал насмешника — на его месте Джон тоже, наверное, посмеялся бы. Отчего не посмеяться над федералами? Но в неприятную ситуацию попал не смешливый офицер, а брат Исаак из Церкви Света. И это чертов брат Исаак лежал сейчас на чертовой тюремной койке в чертовой одиночной камере в треклятых розовых шортах. И все же… священник огляделся и, убедившись, что его никто не видит, тихонько улыбнулся.