Тварь из бездны - Виктор Ночкин Страница 11

— Теперь осторожней! — предупредил старый имперец.

Он и его товарищи прильнули к щитам, вернцы последовали их примеру. Ральк тоже пристроился так, чтобы наблюдать между закругленными краями двух смежных щитов — рядом с сержантом, как и было велено. Уже можно разглядеть на неприятельских судах суету. Оставив весла, северяне хватают круглые щиты и готовятся к бою. Собираются на приподнятых носах кораблей, увенчанных изящно изогнутыми драконьими шеями. Позади, за мачтами, ритмично вспыхивают синеватые сполохи — при каждой вспышке широкий парус в вертикальную полоску вздрагивает, наподобие брюха живого существа при вдохе. И всякий раз облачко темного дыма взмывает в небо, присоединяясь к грязно-серому шлейфу, волокущемуся за парусниками. Северяне творят искусственный ветер, подгоняя корабли. Танцор бросил:

— Бестолковые ублюдки, не могут сделать непрерывного Спешащего Ветра, им приходится снова и снова запускать свои примитивные чары, чтобы суда не теряли хода!

— Варвары! — поддакнул Кирит Ростин, хотя он как раз не мог видеть драккаров. Осторожный старичок, не стесняясь, присел на корточки за щитами и обеими руками вцепился в борт.

Четыре судна разошлись пошире, чтоб не мешать друг другу в атаке на галеры, теперь уже имперцы замедлили ход, немного отставая от биремы. Вражеские быстроходные парусники перестроились, меняя курс. А на биреме уже вступили в дело стрелки — дали первые навесные залпы. Расстояние было слишком велико, но лучники, похоже, не берегли стрел, пускали раз за разом. Видимо, в бездонных трюмах бирмы был припасен изрядный запас. Ральк осторожно выглянул между щитов — пока что северяне только загородились, сомкнув большие круглые щиты, и не пытались отвечать, но похоже было, что вот-вот последуют ответные залпы.

На нижнем ярусе послышалась новая команда — гребцы подняли весла, галеры уже едва скользили, отставая от биремы. А там стрелки уже работали в полную силу — правильная очередность пальбы нарушилась, теперь стрелы летели не залпами, а беспорядочно. Каждый лучник, видимо, показывал такую скорострельность, на какую был способен — чтоб нанести максимальный урон врагу до рукопашной. Теперь разбойничьи суда стягивались к вырвавшейся вперед биреме, собираясь атаковать ее разом. Их большой корабль по-прежнему отставал… Стрелки северян взялись за дело. Из-под сплошной стены их щитов летели длинные стрелы, разбойники действовали ловко и согласованно. Ральк не мог разглядеть, наносят ли стрелы урон той и другой стороне, но летели снаряды в обоих направлениях очень густо. Послышались новые команды. Ральк с удивлением увидел, что на биреме сушат весла, а затем, полминуты спустя, энмарские гребцы снова взялись за работу, но уже в противоположном направлении. Бирема замерла, огромные весла словно вгрызались в волны, тормозя судно — и вот уже гигантский корабль пополз назад. Ральк заметил, что на биреме торопливо убирают паруса.

Зато галерные рабы, повинуясь новому приказу, взялись грести изо всех сил. Галеры помчались вперед, наращивая ход. Их вооруженные таранами носы смотрели в борта драккаров, устремившихся к биреме, сама же бирема отступала, пятилась. Суда северян шли под парусами, наполненными магическим ветром, к пустому месту. Цель ускользала, а оснащенные таранами имперские суда неудержимо рвались к низко сидящим драккарам…

— Если будем таранить, держись двумя руками!!! — заорал старый моряк. — Так тряхнет...

* * *

Ральк выглянул из-за щитов, забыв об осторожности. Никогда прежде он и представить себе не мог подобного. Он был солдатом, ему знакомо было самозабвенное воодушевление, смертный восторг, являющийся иногда в горячке боя… но... В рукопашной подобное занимает секунды — замах, удар… замах, удар… а здесь огромный корабль разгоняется… мчится к вражескому борту, словно клинок, словно пущенное умелой рукой копье — и миг боевого азарта, миг неописуемого экстаза длится и длится… О, это невероятное ощущение всемогущества, гордости, власти над обреченным врагом!.. Ральк, разинув рот, вглядывался в приближающийся борт судна северян, в их перекошенные лица, в ярко размалеванные щиты, такие надежные против стрел щиты, но не способные теперь спасти корабль от таранного удара…

На драккаре тоже заметили — сперва маневр биремы, лишающий смысла их собственную атаку, а затем — и опасность со стороны галеры. Ральк увидел, как бородатые северяне бросают щиты и бегут с бака к веслам, лихорадочно пытаются отгрести назад, а может хотят развернуть драккар носом к атакующей галере… Убрать из-под удара борт. Северяне орут, свисающие из-под шлемов пропитанные потом черные косы вьются и мотаются вокруг раскрасневшихся лиц… С пятящейся биремы разбойников продолжают осыпать стрелами, лучники спешат, им трудно попасть по далекой цели, но время от времени стальные жала находят добычу... Кто-то падает, сраженный стрелой, и бьется в конвульсиях, мешая товарищам, кто-то, с руганью выдернув стрелу, продолжает ворочать веслом, которое вмиг стало чересчур тяжелым… Драккар разворачивается, пытается уйти, используя инерцию разгона, но северяне гребут не в лад, им не под силу направить корабль как следует… Еще немного… Еще… И это — единый миг удара, единый миг, все тот же миг — мгновение боевого восторга, растянутое, бесконечное мгновение… То самое мгновение, что воспевают барды. То, ради которого берешь в руки меч. То, ради которого стоит жить. То, о котором Ральк позабыл, прощаясь со службой наемника…

Должно быть, с другой стороны, справа от биремы, происходит то же самое? Наверняка, другая галера в точности повторяет маневр?

Волна, идущая от пытающегося совершить маневр драккара, приподняла нос имперской галеры, у Ралька сладко екнуло в груди, когда баковая надстройка нырнула, и навстречу прыгнул борт обреченного драккара… Обреченного? В последнюю секунду небольшое суденышко северян успело втереться между носом галеры и разворачивающимся драккаром. Эгильт ухватил Ралька за пояс и рванул вниз, под прикрытие щитов, да так, что Ральк, клацнув зубами, свалился на колени, вцепляясь скрюченными пальцами в щиты… Крик замер в глотке. Рядом заорал Танцор, взвизгнул неожиданно тонким голосом Нирс…

Со скрежетом и треском таран пропорол борт малого парусника северян, над щитами взлетели обломки весел, затем последовал новый удар — теперь неудержимо несущаяся галера и насаженный на ее таран парусник врезались в борт драккара. Старый колдун Кирит, не удержавшись за щиты, покатился по доскам настила, еще двоих стражников сбило с ног, но они успели вцепиться в ограждение… На бак галеры свалилась переломленная мачта с обрывками канатов и обрывком полосатого паруса…

Маленький корабль при столкновении развалился на две половины, На нижней палубе галеры надрывались надсмотрщики, весла выгибались дугой, выворачиваясь из рук гребцов, капитан пытался отвести галеру назад — подальше от драккара. Теперь грозные северяне могли пойти на абордаж, ибо галера, потеряв разгон, не сумела бы повторить таранного удара, а ближний бой с варварами страшил солдат. И в самом деле, те северяне, что успели взяться за весла, теперь попытались сблизиться с имперским судном, а товарищи, подняв щиты, прикрывали их от стрел с биремы. Но между галерой и северянами тонул разбитый парусник, среди обломков и всевозможного барахла, разбросанного в воде, барахтались разбойники, на галере спешно убирали паруса и судно пятилось, хотя и недостаточно, на взгляд Ралька, быстро. Стражник снова поднялся на ноги и выглянул между щитов — невесть откуда взявшийся порыв холодного ветра вдруг ударил в лицо. Взгляд его привлекли не жертвы тарана, не уцелевший драккар — то, что он увидел, выглядело потрясающе. И неожиданно. Большой неуклюжий корабль северян, о котором все успели позабыть…