Провозвестник Тьмы - Сергей Сезин Страница 11

Да, вы правы, это похоже на Брэдбери. Я тоже уснул и проснулся не там, где хотел.

Только герой американского писателя днем жил нормальной жизнью, но во сне его настигал ужас этой планеты. А я проснулся, и ужас был вокруг меня. Спать – ничего страшного, лег и спишь. Не страшнее, чем обычно, пока во сне кошмар не явится. И потом такие странные звуки в голове зазвучали, как у героя Брэдбери. Но это было позже, когда я приблизился к самой Тьме. Пока ты от нее далеко – есть только давящее ощущение безнадежности. Вы про такое в глянцевых журналах часто читаете, как у звезды была депрессия. И советы, как ее избежать, а когда не удалось, то как с ней бороться. Чаще всего рекомендуются шоколад, шопинг и поездки на модные курорты. Ведь правда же? А то.

Только, девушка, про что там пишется – это не настоящая депрессия. Это так, приступ усталости и жалости к себе. Настоящую депрессию шоколадом не пробьешь. Человек в ней вообще лежит и ничего не делает. Ему, извините за выражение, и в туалет идти не хочется, оттого у него и запор.

У него даже лицо выглядит как маска, потому что никакой мимики нет. И дышать тяжело, потому что спазм диафрагмы имеется постоянно. Оттого и постоянное ощущение комка в груди. А чтобы он на работу пошел – такие герои встречаются не чаще героев настоящих. Так что депрессия звезд из журналов похожа на депрессию приблизительно так, как ванна с морской солью на Черное море. Масштаб примерно такой же.

А как было со мной? А вот так – проснулся я от утреннего холода. Руки и ноги замерзли, спине тоже немного холодно, ибо сполз во сне с покрывала на землю. Пора вставать. Встал, распахнул дверь и остолбенел. А был я ну явно не там, где засыпал. Никакого недоубранного огорода, никакой Атакаевской щели. А нахожусь я в сосновом лесу. И сосны не крымские, которых у нас полным-полно, а мачтовые. Рядом еще какой-то полуразваленный деревянный домик и остатки забора. Бросил взгляд назад – все вроде то же самое, что и вчера. Покрывало, мои вещи на столике, черенок лопаты в углу, собранные мною дрова.

Вновь повернулся ко входу – а чужой лес никуда не делся. И все остальное тоже. Неужели это вернулась моя болезнь? Я подбежал к забору, потрогал его – да, он есть. Реальный, покосившийся, из сто лет не крашенного штакетника. Прибежал обратно – мои дрова и фляжка с кружкой на том же месте.

То есть внутри будочки – вчерашний день, а вне ее – иная реальность, иное время и иное место.

Можно даже стать одной ногой в одно время и место, а другой – в другое. Я очень сильно захотел это сделать, но испугался: вдруг, став так, я окажусь над неким разломом, и он будет расширяться, разрывая мое тело и сознание?

Поэтому я сделал не это, а забежал в будочку и захлопнул за собой дверь. И сидел в темноте, ожидая, что вновь станет холодно или тепло и я после этого вернусь обратно. Потом мне рассказали, что так ведут себя все, попав туда. Или почти все. Так что, как ни странно, я поступил как нормальный человек. И ждал, что кошмар уйдет. Но когда вновь я открыл дверь, ничто не изменилось. Забор, сосны, домик, чужое небо и чужой мир. И я уже однозначно в нем. И вернуться не получается. Дверь обратно не пускает, фарш не возвращается обратно свиньей. Понял я это не сразу, но понял. А до того были и паника, и лихорадочные попытки уйти назад в закрытую дверь. Смирившись с неизбежным и безвозвратно происшедшим, стал разводить костерок. Начну день с чая, а потом пойду. А куда идти? А кто его знает. Но раз вокруг лес и развалины, значит, здесь никто не живет. Значит, надо идти к людям. Найду какую-то дорогу и по ней пойду.

А пока разведу костерок, чай согрею. Ну и в домик загляну – вдруг там что-то полезное еще имеется. Жаль, огород остался во вчера: картошка бы пригодилась в этом непонятном месте. Заварку я в кипяток засыпал, жду, когда он заварится и остынет до нужной степени. Я могу пить и очень горячий, но прослышал уже давно, что когда пьешь чрезмерно горячий чай – это может привести к раку пищевода.

На меня это сильно подействовало, и я с тех пор избегал пить очень горячий чай. Тогда я еще не болел и мог строить планы на будущее – доживу до пенсии, будет у меня двое детей, построю дачу где-то под Новороссийском и буду на ней летний отпуск проводить…

Теперь у меня планы обычно не дольше чем на несколько дней, и лишь иногда на месяц. А на еще большие сроки – только прикидочно. ЕСЛИ вырастет урожай, то его уберу. ЕСЛИ вырастут сорняки – буду их выпалывать. Положение обязывает. Хотя мне врачи говорили, что сейчас такие больные, как я, живут не менее долго, чем здоровые. А зачастую и детей у них больше, чем у здоровых.

А пока чай настаивался, я решал сложный вопрос бытия: доесть бутерброд или оставить кусочек на будущее? Именно так. Sictransitgloriamundi [1]. Именно.

Или: «Я телом в прахе истлеваю, умом – громам повелеваю». Переходя от глобальных вопросов к вопросу: «Доесть бутерброд или нет?»

С одной стороны, запасец иметь не мешало бы, с другой – а сколько там хлеба останется в запас? Самый мизер. Победило желание поесть, хотя жаба и пыталась трепыхаться и командовать.

Что интересно, ел и кипятил чай я в закрытой будке. Не мог все привыкнуть к иному миру. Хотя в незнакомом мире желательно было бы за ним следить, а то подкрадется к тебе какая-то хищная тварь, а ты вовремя ее не заметишь. Но что ж с натурой своей поделаешь…

Доел. А вот теперь надо куда-то идти, хоть и не хочется. Но ожидать, что наступит ночь, подует прежний ветер и будка вновь вернется в Атакаевскую щель из путешествия между мирами, не стоит. Сидеть и просто ожидать людей – тоже не стоит, ибо нет никаких запасов. Воды – полфляги, еды нет совсем. А схожу-ка я гляну на домик и вокруг – может, там хоть запас воды пополнить удастся. Родничок там или колодец… Или железяка какая полезная заваляется. Добыть что-то «в рассуждении чего бы поесть» – на это надежды нет.

Уложил в сумку все, что в мытье не нуждается, грязную кружку в руки взял и вышел на свет нового и опасного мира. Покрывало оставил в будке. Спасибо хозяину, что дал возможность воспользоваться, а забирать его не нужно. Не я его заволок черт знает куда, и не мне его дальше волочь. И пошел исследовать округу.

Огород ничего питательного не принес, кроме сухого бурьяна, забор меня тоже ничем не заинтересовал. За домом оказался давно сгоревший сарай или что-то в этом роде. Рядом в сухой траве притаилось старое тележное колесо. Еще из тех, которые целиком деревянные. А вот и колодец есть. Это отрадно, хотя ворот совсем разболтанный, так и норовит соскочить.

Поднял ведро с водой. Ведро старое, деревянное, разбухшее от лежания в воде. Водичка холодненькая. А можно ли ее пить? Хозяев нет, и, видать, даже не один год. Может, пока они отсутствуют, в колодец какая-то живность свалилась и сдохла? А я выпью настойку этой живности на колодезной воде. И будет мне шведская месть непокорным полтавчанам, но без всякой надежды на Панянку…