Последний Дозор - Сергей Лукьяненко Страница 11

Он и сам был не прост. Вампир первого уровняСилы — не совсем магической, не такой, как у меня, а вампирской. Но все-такиего смело можно было назвать Иным первого уровня.

— Происшествие в «Подземельях», —сказал я.

— Так и предполагал. — Размашистоперешагивая сразу через две ступеньки, юноша шел впереди. — Крайненеприятное происшествие. Я оценил юмор ситуации, да… Но это нехорошо. Сейчас нете времена, когда можно было подойти к симпатичному человеку и выпить егодосуха. Совсем не те!

— Скучаете по прошлому? — невыдержал я.

— Иногда, — сказал юноша. Засмеялся:— Но в каждом возрасте и каждом времени есть свои преимущества, верно?Цивилизуются люди, перестают охотиться за ведьмами и верить в вампиров.Цивилизуемся и мы. Нельзя подходить к человеку, будто к бесправному скоту. Людизаслуживают право на уважительное отношение, хотя бы как наши предки. Надочтить предков, верно?

К сожалению, я не нашел, с чем тут можноспорить.

— Номер хороший, вам понравится, —продолжал вампир, выходя на площадку четвертого этажа. Тут было всего дведвери. Лестница продолжалась дальше, в мансарду. — Справа — люкс дляТемных, тоже крайне симпатичный, я обставлял его на свой вкус и горжусьдизайном. А это ваш номер.

Ему ключ не понадобился — он мягко похлопалладонью по замку, и дверь открылась. Мелкое позерство, даже странное длядревнего вампира.

— У нас есть очень хорошийдизайнер-самоучка, Светлый Иной. У него только шестой уровень, но для этойработы магия не нужна, — продолжил Брюс. — Я его попросил, он оформилтри номера по вкусу Светлых. В большинстве, конечно же, интерьер болеесвоеобразный, вы понимаете…

Я вошел в номер. И застыл в остолбенении.

Никогда не думал, что у меня такой вкус.

Все вокруг было белое, бежевое, розовое.Паркет из светлого, выбеленного дерева, стены обиты бежевыми обоями сбледно-розовыми цветами, мебель старомодная, но тоже из светлого дерева иснежно-белого атласа. Большой диван у стены — кожаный. Уточнять цвет? Белый,конечно же. Хрустальная люстра под потолком. На окнах — прозрачный тюль и шторыиз светло-розовой ткани.

Как же тут солнце жарит по утрам…

Одна дверь вела в маленькую спальню. Уютную, сдвуспальной кроватью. Постельное белье — шелковое, розовое. На туалетномстолике — вазочка, в ней свежая алая роза, единственный яркий мазок на весьномер. За другой дверью оказался санузел, крошечный, но оборудованный каким-товысокотехнологическим гибридом гидромассажной ванны и душевой кабины.

— Пошловато и не отвечают стилю, —вздохнул за моей спиной Брюс. — Но многим нравится.

Лицо его, отражающееся в зеркале, было слегкаогорченным. Видимо, ему очень не нравилась идея с установкой в гостинице этогосантехнического чуда.

Не оборачиваясь, я кивнул вампиру. То, чтокровососы не отражаются в зеркалах, — это такая же ложь, как и полнаянепереносимость солнечного света и страх перед чесноком, серебром, осиной.Напротив, в зеркалах они отражаются, даже когда отводят человеку глаза.

А вот если при разговоре на них не смотрят,более того — безбоязненно поворачиваются спиной, это их крайне нервирует. Увампиров очень много приемов, для которых надо встретиться с противником прямымвзглядом.

— С удовольствием вымоюсь, — сказаля. — Но попозже. У вас не найдется для меня десяти минут, Брюс?

— Вы с официальным визитом в Эдинбурге,Светлый?

— Нет.

— Тогда, конечно же, найдется. —Вампир расплылся в улыбке. Уселся в одно из кресел.

Я занял место напротив. Выдавил ответнуюулыбку, глядя юноше на подбородок.

— Так что вы скажете о номере? —поинтересовался Брюс.

— Мне кажется, он понравился бы невиннойдевушке семнадцати лет, — честно ответил я. — Только еще нужен белыйкотенок.

— Если пожелаете — организуем и то, идругое, — любезно предложил вампир.

Что ж, светскую часть беседы можно считатьоконченной.

— Я прибыл в Эдинбургнеофициально, — повторил я. — Но одновременно — по просьбе руководстваНочного… и Дневного Дозоров Москвы.

— Как необычно… — тихо сказалюноша. — Уважаемый Гесер и досточтимый Завулон отправляют одного и того жегонца… к тому же — Высшего мага… к тому же — по такому мелкому поводу. Что ж, ябуду рад помочь.

— Лично вас беспокоит случившееся? —в лоб спросил я.

— Конечно. Я ведь уже высказал своемнение. — Брюс нахмурился. — Мы не в средневековье живем. Мы гражданеЕвропы, на дворе двадцать первый век. Надо ломать старые моделиповедения… — Он вздохнул, покосился на дверь в ванную. — Нельзямыться из тазика и ходить в деревянный сортир, если придуманы водопровод иканализация. Даже если тазик привычнее и милее… У нас, знаете ли, последнеевремя растет движение за гуманное отношение к людям. Без лицензии кровь никтоне пьет. Да и с лицензией стараются не насмерть… детей до двенадцати лет почтине пьют, даже если жребий выпадет.

— А почему до двенадцати?

Брюс пожал плечами.

— Так исторически сложилось. В Германии,к примеру, знаете какое самое страшное преступление? Убийство ребенка додвенадцати лет. Если двенадцать исполнилось, ну, хоть бы вчера, то ужесовершенно другие статьи и другие сроки… Ну так вот, у нас сейчас принято нетрогать молодняк. Сейчас пробиваем закон, чтобы детей вообще вывести излотереи.

— Очень трогательно, — пробормоталя. — А почему же парня схарчили без лицензии?

Брюс задумался.

— Вы знаете, я могу лишь строитьпредположения…

— Как раз они меня и интересуют.

Брюс еще помедлил, потом широко улыбнулся:

— Да что тут рассуждать? У кого-то измолодых крыша поехала. Скорее всего девка молодая, вампиром стала недавно,понравился ей парень… а тут еще обстановка такая, волнующая, в духе старыхпреданий… не удержалась.

— Думаете, что женщина?

— Может, и парень. Если гей. Оно не точтобы напрямую завязано. — Брюс смущенно опустил глаза. — Но всегдаприятнее… физиологичнее как-то, естественнее…

— А второй вариант? — с трудомудержавшись от комментариев, спросил я.