Хранитель смерти - Ханна Хаимович Страница 11

— И поэтому вы пришли ко мне, ведь я буду с вами кристально искренен, — невесело улыбнулся Безымянный. — Он мог не придать этому значения. Или не до конца вам доверял.

— Вы что, тоже его защищаете? — Алиса посмотрела на него с подозрением, но ничего нового не увидела. — От этого фан-клуба великого Сулея вообще можно где-нибудь скрыться?

— А вам он не нравится так же, как и я?

— Он странный и не говорит всей правды. Меня он настораживает. От вас я хоть знаю, чего ждать, — откровенно сообщила Алиса. — А он… Он смотрел на меня и спрашивал, не помню ли я его и кого же он так наказал. И ничего не объяснил!

— А вы его действительно не помните? Вообще не помните ничего? — внезапно заинтересовался Безымянный.

— Что именно я должна помнить? — обозлилась Алиса. — Может, хоть вы расскажете? Ну да, я помню, что видела его раньше, когда ходила в прошлом, а еще в последнее время наслушалась столько историй о его правлении, что зубы сводит! Почему такой интерес?

Она поняла, что почти кричит. На верховного инквизитора, которого вообще-то боялись и ненавидели втихомолку, стараясь никак не выдавать свои истинные чувства. Но общаться с ним оказалось неожиданно легко. Может, потому, что он не нагонял на себя мистический и таинственный вид, как тот же Сулей, не отпускал странных туманных фразочек и не вел себя, как самоубийца, решивший покутить напоследок. А может, на Алису просто подействовали выпитые коктейли.

— Я расскажу, — все так же спокойно ответил Безымянный. — При Сулее это был один из видов инквизиторских наказаний. Провинившемуся стирали память и накладывали на личность отсроченные чары, после чего умерщвляли тело. Через несколько десятков лет, в разных случаях по-разному, чары начинали действовать. И где-то рождался новый маг, ничего о себе не помнящий. И начинал жизнь с чистого листа. Изначальная личность, черты и характер, разные склонности — все сохранялось, хотя по-моему, это крайне сомнительно. Личность — это опыт и воспоминания, по-другому никак. Официально так наказывали преступников, которые злоупотребили магией, но никого не убили. Но на самом деле этим способом Сулей убирал тех, кто чем-то ему мешал. Инквизитор не может просто уничтожить мага, если за тем нет смертельной вины. Иначе сам не переживет отката.

Несколько мгновений Алиса сидела молча, как оглушенная. Сознание отказывалось связывать услышанное и собственный опыт. Безымянный говорил о ком-то другом. Не о ней. Просто рассказывал об очередной странной привычке странного Сулея. При чем здесь вообще она, если она вся — вот, как на ладони, и все воспоминания как на ладони, и прошлое — просто полузабытые сказки, которые оживают, когда в них ныряешь на экскурсию? И…

— С чего вы взяли, что я из тех самых наказанных? — спросила она. Собственный голос звучал резко и надтреснуто.

— Все, кто может ходить в прошлое — из них, — сказал Безымянный. — Отсроченные чары включали такую возможность. Маги получали способности от городов прошлого. Очнувшись в будущем, они могли потерять с ними контакт и лишиться магии. А это уже считалось убийством мага. В какую эпоху вам больше нравится ходить? В какой город? Примерно оттуда ваши силы.

— Не знаю… В столицу… В девятнадцатый век… — пробормотала Алиса. Она начинала понимать, что все это — правда. И правда оказалась неожиданно тяжелой, огромной, непостижимой. Она не укладывалась в голове, и вокруг все плыло, как не плыло после самого крепкого спиртного. Музыка смазывалась в низкий гул, а одежда гостей казалась красноватой. — Нет… Не только в столицу. Мне нравятся… разные места. Парижские катакомбы, Тибет, трущобы Лондона… Да я много куда хожу! Просто потому, что это интересно! Почему это обязательно должно быть…

Она не договорила и даже не заметила, как ее голос отказался служить, стихнув хриплым полушепотом. Окружающее вспыхнуло нестерпимо алым и погасло, мгновенно выцветая до синеватой полутьмы, едва тронутой бликами далеких фонарей.

Каменная стена. Небольшая дверь из грубых досок, окованная ржавым железом. Ключ со скрежетом проворачивается в скважине.

Неровные ступеньки, ведущие вниз. Сырость и плесень на стенах. Запах затхлости, земли и тайны. Тусклый огонек в конце лестничного пролета. Приглушенный шорох страниц. Или звук множества маленьких лапок.

«…на эту изнанку, — произносит странно знакомый голос, — нельзя просто зайти через дверь. Ей что-то нужно. Какая-то жертва, которая послужит пропуском. Или что-то еще. Я пока не знаю, недостаточно сведений. Даже изнанки может и не быть, может быть что-то другое с похожими свойствами. Я постараюсь узнать больше. Но между жертвой и воздействием наверное есть связь…»

Подвал исчез. Алиса поняла, что сидит в кресле, широко раскрыв глаза, но не видя зала. Сердце билось медленно-медленно, точно собиралось вот-вот остановиться.

Безымянный смотрел на нее внимательно, но без тени тревоги.

— Что-то вспомнили? — спокойно спросил он.

— Вы же говорили, — прохрипела Алиса, силясь сделать глубокий вдох, — что воспоминания стираются. Как я могу что-то… вспомнить? И магам из прошлого… кх… дают новое тело, в мозгу просто не будет тех связей, которые отвечают за старые воспоминания…

Безымянный щелкнул пальцами, и в зону отдыха влетел один из подносов, которые курсировали по залу. На подносе поблескивали бокалы и аккуратно выложенной горкой громоздились пирожные.

Безымянный протянул Алисе одно пирожное, а над бокалом пробормотал короткое заклинание. Жидкость изменила цвет, над поверхностью заклубился легкий пар. Донесся аромат чая с бергамотом.

— Не знаю, что это было и возможно ли что-то вспомнить, но вам нужен крепкий чай и что-нибудь сладкое, — по-прежнему спокойно констатировал Безымянный. — Сулей не делился подробностями казней. Говорили, что личность сохраняется. Значит, она сохраняется вместе с воспоминаниями, и они могут вернуться, если что-то послужит толчком.

— Или нет, — Алиса наконец смогла вздохнуть и выпрямилась в кресле. Потом отхлебнула чай.

— Или нет, — согласился Безымянный.

Он явно знал больше, помнил хотя бы имена некоторых из тех, кто подвергся такой же казни, но молчал. Алиса не торопилась спрашивать. На нее словно опустилась свинцовая апатия… и потом, какой смысл? Чтобы часами рассматривать список, расспрашивать того же Безымянного или старших ведьм о каждом, кто в него включен, донимать вопросами Сулея — и все равно ничего не узнать…

Или нет смысла даже узнавать? Чего нет в памяти, того нет на свете. Нет и не было. Ничего не остается, кроме памяти.

— Отвлекитесь, — сказал Безымянный. — О своем прошлом подумаете потом. Сейчас нужно решить, что делать с зельем.

Да. Зелье. Казалось, это было сотни лет назад — и беседа с Сулеем, и требования украсть. И разговор с Безымянным казался тогда таким важным…

— А что с ним делать? — вяло переспросила Алиса.

— Украдите его. Сделайте то, чего от вас ждут. Украдите, отдайте Сулею и запустите это колесо.