Последние дни. Том 1 - Тим Пауэрс Страница 11

Пламтри посмотрела по сторонам (куда бы сплюнуть), ничего не нашла и неохотно проглотила полоскание.

– Извините, я отвлеклась, – сказала она Арментроуту. Посмотрела еще раз на экран и добавила: – Я люблю фильмы с Богартом, а вы?

Арментроут нахмурился в явном замешательстве.

– Но почему же вы сказали об автобусе?

– «Не спрашивайте – почему», – весело ответила Пламтри, процитировав недавний рекламный слоган «Будвайзера».

Все персонажи фильма всполошились, услышав стук в дверь. Пламтри вспомнила, что действие происходит в Сан-Франциско, – стук в дверь мог означать что угодно. Она вскинула палец, призывая к молчанию, и уставилась на экран.

Раскрашенный Богарт поднялся и открыл дверь – в коридоре стояла Мэри Астор, игравшая, по-видимому, собственную сестру-двойняшку. Нет, сегодня определенно показывали какую-то необычную версию фильма. Впрочем, не исключено, что она хорошо известна: возможно, альтернативные версии имеются у самых разных фильмов. У двойняшки Мэри Астор, остановившейся в дверях, на голове была капитанская фуражка, бушлат был испещрен пятнами засохшей крови, на бледном лице застыло напряженное выражение – по всем признакам, она была мертва, но она открыла рот и бесполым монотонным голосом произнесла: «Прошу прощения. Мадам позабыла, что мы договорились нынче вечером играть вместе».

Богарт на мгновение застыл, но тут же повернулся и взял двумя руками газетный сверток, лежавший на столе, похожем на алтарь; Гринстрит и Лорре ничего не сказали, когда Богарт вручил его мертвой Мэри Астор: они явно не хотели оставлять отрезанную голову убитого короля у себя. Живая Мэри Астор сидела на диване и остановившимся взглядом созерцала своего мертвого двойника, застывшего в дверях.

Новые наручные часы Пламтри бибикнули три раза. Она даже не взглянула на них.

Арментроут усмехнулся:

– Дженис, вы обзавелись пейджером?

Пламтри повернулась к нему и улыбнулась.

– Это мой zeitgeber, – сказала она. – Его дал мне доктор Мьюр. Zeitgeber в переводе с немецкого означает «податель времени». Доктор Мьюр считает, что…

– Он не доктор, а всего лишь интерн. И ваш лечащий врач не он, а я. – Доктор Арментроут резко наклонился вперед и посмотрел на ноги Пламтри. – Скажите-ка, Дженис, это Мьюр привязал зеркало к вашему колену? – Его добродушного настроения как не бывало. – Это для того, чтобы он мог заглядывать вам под юбку?

Пламтри немного задержалась с ответом, и изображение в телевизоре задрожало, но уже в следующий миг она укоризненно улыбнулась ему.

– Конечно, нет, какая глупость! – Она наклонилась и размотала пластиковую ленту, которой к колену был привязан двухдюймовый металлический диск. – Утром у меня была дюжина таких; наверно, я просто забыла отцепить это. Они нужны для… – Она умолкла на секунду, а потом горделиво произнесла: – …для инфракрасной системы анализа движения. Доктор Мьюр посадил меня перед компьютером и велел выполнить тест, и, пока я занималась этим, компьютер измерял… сколько я двигаюсь. У меня были движения даже по пятьдесят миллиметров за секунду! Докт… мистер Мьюр полагает, что у меня разлажены циркадные ритмы. Zeitgeber настроен так, чтобы подавать сигналы каждые пятнадцать минут и таким образом поддерживать у меня… чувство времени. Когда «сейчас».

Арментроут откинулся в кресле.

– Когда «сейчас», – повторил он и через несколько секунд указал на телевизор. – Вы за разговором пропустите ваш фильм с Богартом.

– Все равно он уже кончается, – ответила она.

Он открыл было рот, но передумал и сказал явно не то, что собирался:

– Но, Дженис, ведь у вас и так есть разные zeitgeber. Я заметил, что вы берете с собой в кровать первую страницу газеты, так что наутро знаете, какой наступил день, и редко говорите «привет» или что-то в этом роде, не взглянув на часы или в блокнотик, который носите в своей сумке.

Ее часы снова запищали, и телевизионный экран потемнел.

Пламтри напряженно выпрямилась; ее часы почему-то производили шум – она чувствовала вибрацию на запястье. Она не прикасалась к ним и не смотрела на них. Возможно, им полагалось производить шум. Нужно будет проследить.

Доктор Арментроут все так же сидел рядом и испытующе разглядывал ее.

– Итак, – сказал он, – чувствуете ли вы какой-нибудь прогресс после двух лет лечения?

У нее похолодело в животе, но, глубоко вздохнув и быстро поморгав, она удержала наворачивавшиеся на глаза слезы. «Все в порядке, – сказала она себе. – Это все равно что повторно пережить похороны тети Кейт».

– Кажется, да, – невозмутимо ответила она.

– Дженис, я обманул вас, – сказал на это Арментроут. – Вы находитесь здесь всего девять дней. Но ведь вы поверили мне, да?

– Мне послышалось, что вы сказали «длительного», – прошептала она. Ее часы продолжали пищать. Доктор ничего не говорил по этому поводу. Может быть, сегодня всем пациентам раздали эти дурацкие пищащие часы – как часть терапии по выправлению мозгов. Чтоза чушь!

В конце концов Арментроут перевел взгляд с лица Пламтри куда-то за ее плечо.

– А вот и мистер Кокрен, – сказал он и, деловито поднявшись на ноги, расправил полы своего длинного белого халата. – Как раз вовремя, для того чтобы провести групповое занятие по самооценке. Возможно, он расскажет нам что-нибудь забавное о своем пребывании во Франции. – И спросил, не опуская взгляда: – Дженис, вам доводилось бывать во Франции?

Она пожала плечами.

– Не удивлюсь, если да.

Она повернулась в кресле и, прищурившись, взглянула на мужчину, стоявшего рядом с доктором Мьюром возле сестринского поста. Ей показалось, что новый пациент немного похож на Богарта, донельзя утомленного Богарта: рослый, но заметно сутулящийся, неловкий, встревоженный на вид, с темными волосами, небрежно зачесанными назад так, что вдоль пробора торчали вихры.

Она улыбнулась, и телевизор снова включился, и она задумалась о том, кем может быть незнакомец, стоящий около сестринского поста. Ожидали ли психиатры нового пациента? Останется ли он здесь?

– Не удивлюсь, – сказала она, смутно сознавая, что повторила слова, которые кто-то произнес здесь совсем недавно.

– Костыль? – произнес доктор Арментроут.

Кокрен опустился в кресло и, моргая, смотрел на доктора, который подсел к столу и листал бумаги в папке сопроводительных документов, доставленных вместе с Кокреном из Норуолкской психиатрической больницы.

Сначала Кокрен отправился вместе с ним якобы в зал для собеседований, который оказался попросту каким-то подсобным помещением, где громоздились один на другом множество пластмассовых стульев, стояла классная доска и огромная устаревшая микроволновая печь, а за столом сидел один из пациентов, лысый, круглолицый однорукий пожилой человек, который, когда Арментроут попросил его уйти, начал ухмыляться и цитировать куски из Безумного чаепития «Алисы в Стране чудес», так что доктор сдался и увел Кокрена по коридору к своему запертому кабинету.