Наемник - Алекс Орлов Страница 10

— Вчера утром я сидел на причале и ловил тритонов. Мимо проезжали эти парни и остановились, чтобы взять у меня в долг сто кредитов.

— Они так и сказали — «в долг»?

— Точно сказать не могу, сэр. Или так или как-то иначе. Поначалу я не обратил на это внимания.

— И что же вы им ответили?

— Я отказал им, сэр.

— А на каком основании?

— У меня здорово клевало, сэр, а чтобы дать им сто кредитов, мне пришлось бы идти в дом. В общем, мне не хотелось прерывать ловлю.

— Понятно, и что потом?

— Потом один из них стал, извините, мочиться на мой поплавок. Зачем он так поступил, я не знаю, но на всякий случай я пресек это дело.

— Каким же образом?

— Удилищем, сэр. Взмахнул и раз — концом по концу…

— О! — Брови полковника Ирвина взлетели на лоб. — Довольно жестоко…

— Что делать, сэр, это мой причал. Я ловлю здесь тритонов, которых буду есть, и поэтому не потерплю, чтобы кто-то справлял нужду прямо в воду.

— Я вас понимаю, мистер Ландер. Ну и что же было дальше?

— А дальше, сэр, эти парни на меня здорово разозлились. Они даже достали пистолеты и хотели меня застрелить, но дело происходило при дневном свете, и они решили приехать ко мне к десяти часам вечера.

— Хорошо, с этим все понятно. Объясните мне одно: когда шериф Базер приехал сюда, вы жарили тритона. Так?

— Так точно, сэр. Отличный тритон, и у меня осталось еще немного…

— Я не об этом, мистер Ландер. Вы, убив двенадцать человек, преспокойно взялись за жаркое.

— Ну, я застрелил, может быть, трех из них — не больше. Остальное они сделали сами. А за жаркое я взялся не сразу, сэр. Сначала я позвонил шерифу, а уж потом пошел на кухню.

— Извините, сэр, — к полковнику Ирвину подошел один из его подчиненных, — распишитесь вот здесь и здесь.

Полковник взял протянутую авторучку и, поставив свои закорючки, вернулся к беседе.

— Значит, стрелять в людей и после этого преспокойно кушать — это нормально?

— Ах вот вы о чем, — понял наконец Клаус. — С этим все просто, сэр. Я был на войне целых четыре года и приехал только позавчера. Видимо, привычки еще остались.

— Наемник?

— Ну конечно, сэр. Бристоль ведь ни с кем не воюет.

Полковник помолчал. То, что ему не сообщили о Клаусе Ландере такой важной информации, являлось явной недоработкой его службы.

«А я — то, как дурак, пытаю его, ожидая, что он окажется психом. А тут все просто — четыре года на войне».

— Ну что же, мистер Ландер, раз вы прибыли домой прямо с фронта, это многое объясняет. Извините меня, я — то думал, вы шизик.

Полковник Ирвин улыбнулся. Этот парень ему нравился, хотя и было в его глазах что-то неуловимо пугающее.

— Я ведь в молодости тоже провел полгода в наемниках, — признался Ирвин. — А потом ушел. Ночью к нам подобрались истребители, и из всего взвода уцелел только я.

Полковник грустно улыбнулся.

— Сэр, вертолет! — крикнул полицейский в форме, указывая куда-то на горизонт.

— Это пресса, немедленно запакуйте трупы! — распорядился полковник Ирвин.

— Мы не успеем, сэр!

— Тогда хотя бы накройте.

Все полицейские бросились накрывать тела пластиковыми мешками, и в этом им помогали эксперты. Они успели сделать это вовремя, и, когда вертолет завис над домом Ландеров, фотографировать было нечего.

Вертолет повисел в воздухе, а затем резко спикировал к спрятанным телам и мощным потоком воздуха разметал мешки в разные стороны.

Сверху зачастили вспышки фотоаппаратов, и было ясно, что битва проиграна.

Осыпаемый яростными ругательствами представителей всех служб правопорядка, вертолет отошел на пятьдесят метров и завис над болотом. Из открытой двери высунулся человек и стал махать рукой.

— Нет-нет, этому здесь делать нечего! — крикнул Ирвин. — Кто-нибудь напугайте его!

— Сейчас сделаем, сэр! — вызвался Базер.

Он выхватил пистолет и выстрелил в сторону журналистского вертолета. Махавший рукой человек вывалился наружу, а вертолет начал спешно набирать высоту.

— Ты что наделал, шериф?! — каким-то замогильным голосом завыл Ирвин. — Да за убийство этого шута нам не сносить головы! Это же Пертье!..

— Этого не может быть, сэр. Моя пуля прошла в нескольких метрах от него, — оправдывался побледневший Базер.

— Скорее, может быть, он еще жив! — крикнул кто-то, и все побежали на болото спасать Эгона Пертье, самого известного ведущего скандальных хроник.

«Хоть бы он был жив, хоть бы он был жив…» — повторял про себя полковник Ирвин, пока бежал к месту трагедии.

Вот и большая лужа, где на подстилке из плотных водорослей лежало тело журналиста. Не жалея ботинок, люди полезли в воду, но, едва дотронулись до неподвижного тела, оно ожило.

— Не… надо… — прохрипел Пертье.

— Он жив! Он еще жив — загалдели все.

— Пропустите меня. — потребовал полковник. Все тут же расступились, и Ирвин, склонившись над журналистом, спросил: — Куда вас ранило, Эгон?

— Пусть все… отойдут… — слабо отозвался несчастный.

— Выйдите все из лужи! — приказал полковник. «Спасатели» тотчас разбежались, и он остался с умирающим один на один.

— Полковник, я не буду пускать в ход те снимки, что успел сделать… — все так же тихо сказал Пертье.

— Не думайте об этом. Куда вас ранило?

— Но только с одним условием, — продолжил Пертье уже громче, — если вы дадите мне поговорить с Клаусом Ландером. Короткое интервью, и все…

— Так ты не ранен, мерзавец?!

— Я предлагаю дело, сэр, — сказал Пертье, поднимаясь из лужи.