Птицелов - Юлия Остапенко Страница 10

— Вряд ли нашёл бы. Я немедленно выезжаю — пришла срочная депеша из Таймены.

— Ясно, — сказал Лукас, поудобнее устраиваясь в подушках, которыми была обложена походная постель. — Я видел герцогиню. Последняя капля, да?

Дерек не ответил. Лукас не смотрел на него. Потом наконец спросил — вполголоса:

— Дерек, где ты раздобыл этого мальчика?

— О чём ты? — очень натурально удивился тот.

— Правильнее спросить — о ком, раз уж ты вздумал поломать комедию. Но вздумал ты это зря.

— Лукас, я правда здесь ни при чём, — пожал плечами Дерек. — Этот мальчишка всегда участвует в крупных турнирах.

— Зато я в них участвую далеко не всегда! — резко сказал Лукас. — И не всегда сталкиваюсь с подобным противником.

— Подлецами всегда мир полнился. Не пойму, с чего бы тебе…

— Подлецами? — переспросил Лукас и тихо, ласково улыбнулся. Дерек, перехватив эту улыбку, смолк на полуслове. — Дерек, не делай из меня дурака. Ты знаешь, я этого очень не люблю.

— Я в самом деле не пойму…

— Ладно, я тебе объясню. Двадцать лет назад на турнире в Мерлонизе я сделал то же, что этот мальчишка сегодня.

— То есть? Ударил в спину?

— Не совсем. Но тоже использовал грязный приёмчик. А перед этим сорвал с рукояти меча ленту моей дамы.

— Треклятье Ледоруба! — выругался Дерек. Лукас сухо улыбнулся.

— Не сквернословьте, мессер магистр, патрицианцу это не к лицу. Тем более что я рассказывал тебе об этом. Лет десять назад, но, полагаю, ты не забыл.

— Я действительно не помню, Лукас.

— Почему-то я тебе не верю.

На лице Дерека появилась скучающая отстранённость, а в глазах снова повеяло холодком — как вчера, в галерее, когда Лукас думал о том, до чего же время меняет людей… или, напротив, не меняет вовсе.

— Хотя, честно говоря, это странный жест, — негромко проговорил Дерек. — Сорванная лента… Трудно нанести даме более тяжкое оскорбление.

— Чтобы спасти деревню, надо её уничтожить, — усмехнулся Лукас. — Если обстоятельства толкают тебя на поступок, который большинство сочтёт низким, ты вправе совершить его или не совершить. Но не вправе пятнать им честь женщины, которая никак в этом не замешана.

— Ты его оправдываешь? — наморщил лоб Дерек.

— Нет. Я объясняю тебе ход его мыслей. Потому что в бытность свою семнадцатилетним щенком рассуждал именно так.

— Хорошо, что теперь ты думаешь иначе.

— С чего ты взял? — Лукас насмешливо изогнул бровь. — Если бы я думал иначе, то никогда бы не побеждал. Побеждают только те, для кого победа важнее всего остального.

— Не припомню, чтобы в молодости тебя тянуло на демагогию.

— Правда? Ну, значит, это приходит с возрастом.

— И тем не менее, — произнёс Дерек, — это всё равно не объясняет, с чего тебе вздумалось подозревать меня в манипуляции.

— Не подозревать, Дерек. Теперь я это просто знаю.

— Я не собираюсь оправдываться.

— Я этого от тебя и не жду.

Между ними снова повисло неприятное, неуютное молчание, которое Лукас отметил ещё вчера. Что ж, некоторые вещи и впрямь меняются…

— Как ты думаешь, — спросил он, заранее зная ответ, — на чью сторону этот мальчишка встанет в будущей войне?

— Без сомнений, на сторону короля. Во-первых, ему теперь надо будет очень постараться, чтобы загладить сегодняшнюю провинность. А во-вторых, он вассал Годвина, Годвин тоже не станет разбрасываться только-только возвращённой милостью… Стало быть, у парня просто не будет выбора. И в отличие от тебя, у него в этом смысле довольно чёткие представления о чести.

— Да, — ответил Лукас. — К сожалению.

Он сел, потом поднялся на ноги, с силой провёл ладонями по забинтованному торсу, удовлетворённо кивнул.

— Глаз у мальчишки острый, — улыбнулся Дерек.

— А вот рука не столь быстра, как ты говорил, — бросил Лукас и потянулся за рубашкой. Дерек молча следил, как он одевается.

— Так что я могу передать моим братьям? — спросил он наконец.

Лукас задумчиво зашнуровал ворот, неспешно оправил рукава. Его лицо, и без того обычно бледное, ничуть не изменилось ни в выражении, ни в краске, и, не видя бинтов, нельзя было даже заподозрить, что четверть часа назад он истекал кровью.

— Передай, что пока что я в игре, — сказал он.

Дерек чуть заметно улыбнулся.

— Я же говорил, что ты уже всё решил.

Лукас не ответил на улыбку.

— А разве мне оставили выбор? — спокойно спросил он.

Они встретились взглядами, и за несколько мгновений сказали друг другу глазами куда больше, чем впустую изводя слова. Патрицианская улыбка Дерека стала шире, уголки губ потянулись к вискам.

— Ох, Лукас, Лукас, — рассмеялся он, хлопнув бывшего друга по плечу. — Твоя коронная подозрительность тебе не изменила. Не стоит приписывать мне невероятных способностей, которыми я не обладаю. Это ты у нас всегда мастерски управлял другими. А я только и умею, что развязывать войны.

Лукас не ответил и не шевельнулся, по-прежнему глядя на него. Дерек ещё несколько мгновений держал руку на его плече, потом убрал её.

— Думаю, скоро встретимся, — сказал он и, кивнув на прощанье, вышел, не дожидаясь ответа.

Лукас подождал, пока занавес на двери опустится за ним, потом медленно сел обратно на кровать и откинулся спиной на подушки. Голова у него шла кругом, ноги не держали. А ладонь правой руки всё ещё горела от пощёчин, которыми он наградил наглого щенка из Фостейна.

«Всё верно, Дерек. Ты только и умеешь, что развязывать войны», — подумал Лукас и закрыл глаза.