Аделаида: путь к Тьме - Ульяна Муратова Страница 10

«Пока сдерживаю натиск, но я бессилен против гравитации! — взволнованно сказал Организм. — Ещё немного, и я за себя не отвечаю!».

«Я приказываю тебе держаться!» — суровым тоном велел Разум.

«Таки шо ещё ты имеешь ему приказать? Отменить физиологию?» — ехидно спросил Сарказм.

Домомучительница что-то ещё вещала на повышенных тонах, но я была сосредоточена только на одном: дотерпеть. В конце концов, дождалась короткой паузы в её тираде, коротко промычала что-то согласное и бросилась в сторону туалета. Три вожделенные кабинки для раздумий с каменными чашами под ногами, такие непривычные и такие желанные! Я залетела в первую попавшуюся и закрыла за собой дверь.

— А ну-ка мигом выходи оттуда! — яростно взревела бабища снаружи.

Ответом ей стало виноватое журчание. Я бы честно дослушала её до конца, если бы не крайняя нужда. Стоило мне выйти из кабинки, как на меня обрушился град слов и ударов тростью.

— Убогая, своенравная, жалкая непослушная лентяйка! Будешь намывать уборные! — не унималась она, стегая меня палкой по ногам.

Ну это уж слишком!

— Я что, виновата, что вы на меня орать решили с утра пораньше, не дав даже отлучиться в уборную! Кружевная Жаба! — сердито воскликнула я, с изяществом горной козы отпрыгивая от очередного удара.

— А ну не смей на меня блеять! Уродина бледноглазая! — заорала она в ответ.

В этот момент я разозлилась по-настоящему.

Свет в ванной комнате и коридоре вспыхнул, рассыпался искрами и потух.

«Мы можем её придушить… прямо сейчас… за то, что она посмела поднять на нас руку…» — змеёй зашипела Тьма.

Нет, это уже за гранью. Убивать за грубость — это слишком.

В помещении стало жутковато, и остальные попятились.

— Ой, не вяжитесь с ней! Мало ли какая скверна в этой бледноглазой! Проклятое семя! — запричитала луковая бабка.

А я вдруг поняла, что да, могу и проклясть. Верно бабка говорит.

Домомучительница стушевалась. Я воспользовалась паузой. Задрав голову и печатая шаг, вышла из ванной, взяла ведро с тряпкой и отправилась в библиотеку. Может, оно и на руку, что меня считают юродивой. Мыть туалеты полтора года желания не возникло. А зубы почищу, когда все разойдутся. Аппетит пропал, поэтому на завтрак решила не ходить. Когда бабища нашла меня пару часов спустя, я аккуратно и очень бережно, едва влажной тряпочкой, протирала стеллажи и старые фолианты на них. Она, кажется, хотела сделать замечание, но сдержалась. Только с подозрением, опаской и затаённой ненавистью наблюдала за моими движениями. Я не торопилась, но и не медлила. Вынимала с полок книги, протирала запылённые поверхности, затем отдельной тряпицей — сами фолианты. Обратно устанавливала в том же порядке, мало ли, может, тут есть система?

Подставила лестницу и взобралась повыше. Под её пристальным взглядом я рьяно принялась за самый верх шкафов. Без надсмотрщиков я ещё заглядывала в книги и пыталась понять, к чему они относятся, но в присутствии Кружевной Жабы старательно изображала трудовой экстаз. Если разобраться, в библиотеке тоже полно работы, большая часть шкафов покрыта слоем пыли, особенно сверху. Мои старания приносили пользу, просто не так, как этого хотела она.

Домомучительница, видимо, удовлетворила любопытство и исчезла в дверном проёме.

На обед я пошла вместе со всеми, но рядом со мной никто садиться не захотел. Разговоры стихли при моём появлении, а потом начались противные, липкие шепотки. Никаких оскорблений я не расслышала, но стало мерзко от всей этой ситуации. Никогда не была изгоем, наоборот, всегда росла в окружении друзей и приятелей. От меня раньше никогда демонстративно не отодвигались, не делали два шага назад, если я проходила мимо. Тошно. Я всегда считала себя сильной личностью, но последние события поставили эту убеждённость под сомнение. Хотелось сдаться и устроить истерику, но я усилием воли заставила себя поесть.

Ничего полезного из разговоров за столом вычленить не удалось. Говорили то ли обо мне, то ли специально тихо. Домомучительница осталась за главную во всём замке. Оказалось, что Управляющий привёз девушек и отбыл до начала весны. Ещё выяснилось, что у него есть магические способности. Хорошо это или плохо?

Остаток дня провела в библиотеке. Свою безграмотность я переживала очень остро, вот только поделать с ней ничего не могла. Бабища зашла только вечером и проинспектировала сделанное. Так как я не отлынивала, а честно работала, то претензии ко мне она высказывать не стала. Я прекрасно понимала, что мнимое неподчинение она не простит и обязательно отыграется позже, но какие у меня были варианты? Описаться и позволить себя избить?

Кружевная Жаба явно привыкла к своей главенствующей роли, и моё поведение — вызов. Значит, нужно готовиться к её пакостям, а ещё лучше наконец разобраться с тем, куда меня занесло. Единственный человек, который неплохо ко мне относился — это девочка, имя которой так и оставалось тайной.

Вечером многие ушли и в замке не ночевали, значит, поблизости должна находиться деревня или поселение. Не на улице же они спали? Тем более зимой.

После ещё более скудного ужина, прошедшего в ещё более гнетущей атмосфере, я отправилась на детальный осмотр замка. Прошлась по всем четырём этажам. Заглянула в шесть хозяйских покоев на втором. Этажом выше осторожно сунула любопытный нос в несколько кабинетов, но два оказались закрыты. Наверное, это кабинеты Управляющего и Домомучительницы. Там же на третьем находились их спальни, как и покои повара. На первом, самом большом, располагались кухня, столовая для слуг, которую называли людской, кладовые и подсобные помещения — в служебной части. Два прекрасных бальных зала, столовая и просторный рабочий кабинет — в господской.

Библиотека казалась непропорционально крупной по отношению к остальному замку. Такую скорее ожидаешь увидеть в университете, а не в небольшом полупустом поместье, где, судя по всему, только слуги и живут.

Я даже вышла на улицу, нацепив оба платья и кофту для тепла. В темноте прогулялась вокруг замка по расчищенным дорожкам. Быстрый осмотр показал, что рядом никаких других крупных зданий нет. Замок был построен на возвышении и предстал во всей мрачности в свете двух чужих лун. Мощёная дорога от крыльца вела куда-то вниз, но среди квадратных сугробов и деревьев даже с горки не удалось разобрать, что там располагалось в долине. Посёлок? Императорский дворец во всём его блеске? Обрыв и геенна огненная, в которой сгорают грешники?

Плана на завтра у меня не было. Даже Оптимизм молчал. Я вернулась к себе, переоделась во фланелевую ночнушку, повесила платье на спинку кровати и уснула.