Дева и Змей - Наталья Игнатова Страница 10

Она не договорила, потому что Невилл грустно рассмеялся, покачивая головой:

— Ну, как же так можно, мисс Ластхоп? Почему, когда я говорю о волшебстве, вы вспоминаете о варварстве? Я показываю вам хрустальные миражи, а вы толкуете о деньгах, зеркалах и проекторах. Я рассказываю о феях, вы — о суевериях. Я пугаю вас непознанным, вы меня — курсами самообороны.

— Что же непознанного в Красной Шапочке?

— Говорящий волк.

Невилл спешился и пошел ей навстречу. Конь, позвякивая сбруей, шагал за ним следом.

— Это Облако, — тонкие, унизанные перстнями пальцы погладили скакуна по розовым ноздрям. — Облако, поздоровайся с мисс Ластхоп.

Все-таки он умел удивлять. Когда конская голова опустилась в низком поклоне, Элис не выдержала и рассмеялась:

— Вы еще и дрессировщик?

— Как любой в нашей семье, — Невилл протянул ей кусочек сахара: — Хотите угостить его?

— Конечно!

Сейчас он был одет в куртку из светло-серого бархата и бархатные же брюки для верховой езды. На поясе висел длинный кинжал в ножнах, отделанных светлым металлом. Пряжка ремня изображала драконью голову с глазом-стеклышком, переливающимся как настоящий опал. Из-под черных длинных волос, заплетенных в свободную косу, поблескивали подвески жемчужных серег.

У Элис возникло дурное чувство, что где-то в кустах спрятались операторы с кинокамерами, и режиссер шепотом отдает им команды: “Мотор! Снимаем!..”

— Что же вам рассказали обо мне? — Невилл приглашающе кивнул на зеленую арку, из-под которой выехал минуту назад. — Пойдемте, прогуляемся. Этот лес слишком красив, чтобы топтаться на одном месте. Итак, Рудольф Хегель нашел новый способ заманивать туристов? Может быть, вам сказали, что он не поленился и расчистил дорогу к моему замку? А я, надо полагать, подрабатывающий где придется актер, так и не нашедший себя на сцене? Впору печально вздохнуть над своей незавидной участью.

— Если это не так, откуда вы все знаете?

— Мой ответ, мисс Ластхоп, зависит от того, что вы хотите услышать.

— Правду.

— Вашу? Или настоящую?

— Прекратите действовать мне на нервы! — Элис на ходу топнула ногой — палая листва мягко спружинила. — Неужели нельзя обойтись без загадок?

— Видите ли, в чем дело, — гнев ее не произвел особого впечатления, — все, что я показываю, вы разглядываете на свой манер. Скажите, мисс Ластхоп, чтобы поверить в фейри, вам достаточно увидеть их следы на росе? Или вам нужно услышать их музыку? А может быть, посмотреть танец в лунную ночь, факельное шествие светлячков, платья из лепестков роз и водяных струй, серебряных, когда светят звезды, золотых — под солнцем, черных во тьме? Что убедит вас?

— Танец с ними, — отрезала Элис, — и доказательства, что это феи, а не переодетые статисты.

Невилл подал ей руку, помогая перепрыгнуть через узкий ручеек, бравший начало где-то выше по склону. Вода просвечивала до самого дна, выстланного мелкой галькой, и камушки переливались, как настоящие самоцветы.

— Но это ведь обычные камни, правда? — Невилл присел на лежащее рядом бревно. Элис, помедлив, устроилась рядом. — Это обычные камни и обычное солнце. Просто блики на воде. А вот это?

Золотой перстень с большим бриллиантом…

“Стекляшка, — строго сказала себе Элис, — это стекляшка!” И сама себе не поверила…

…соскользнул с пальца, без всплеска уйдя под воду. И солнце заискрилось на гранях драгоценного камня, засверкало так, что Элис прищурилась, даже подняла руку, чтобы прикрыть глаза.

— Камень, — задумчиво произнес Невилл, — это камень, мисс Ластхоп. Самоцвет среди гальки. Кто-нибудь очень обрадуется, найдя его здесь. Обрадуется и удивится. Очень ненадолго, но поверит в чудо. Или, как вот вы, даже не взглянет: что это сверкает там, в воде, — спишет на преломление света, на то, что в ручей упал кусочек стекла. А кто-нибудь, — он отвернулся от ручья и смотрел сейчас на нее, — кто-нибудь решит, что ночью в воду нырнула звезда. Нырнула и осталась до следующей ночи. Кто из троих будет счастлив больше? Тот, кто найдет бриллиант? Тот, кто пройдет мимо? Или тот, кто поверит в звезду?

— Конечно, тот, кто найдет бриллиант, — Элис посмотрела в черные внимательные глаза. — Глядя на вас, очень хочется быть циничной.

Она сунула руку в воду, сжала перстень в кулаке. Камень оказался неожиданно колючим и, стоило вынуть его из воды, вдруг обжег кожу.

От неожиданной боли Элис встряхнула рукой, отбрасывая перстень, как отбрасывают выстреливший из костра уголек. И сверкающая белым, невозможно яркая искорка сорвалась с ладони, взлетела вверх, мелькнула в темной листве, рассыпав разноцветные блики, и исчезла где-то над кронами.

— Потрясающе! — Элис подула на ладонь. Боль уже уходила, да и какая может быть боль от обычной иллюзии. — Правда, Невилл, это было… красиво. Очень красиво. Спасибо вам!

— Зачем же вы вернулись? — спросил он без улыбки. — Чтобы найти чудо, или чтобы убить его?

Опять он говорил загадками. Конечно, человек, который в одежде подражает средневековым вельможам и легко расстается с бриллиантами, только загадками говорить и может. Это такая форма психоза — легкого и, наверное, не опасного. Когда средства позволяют потакать любой своей фантазии, отчего бы не фантазировать? Невилл упоминал о своей семье, значит, есть кому присмотреть за ним, и, когда понадобится, его родственники, наверняка позаботятся о соответствующем лечении. А бояться нечего. Мало ли на свете безобидных психов? Некоторые бывают вполне даже милыми.

Элис поняла, что окончательно заблудилась в собственных домыслах. Актер? Гипнотизер? Сумасшедший? Замок на холме или мираж над развалинами? И как быть с бриллиантом, превратившимся в звезду? Это тоже гипноз? Да, наверняка. Но может ли гипнотизер быть сумасшедшим?

— Пойдемте, — Невилл поднялся, подал Элис руку. — Вы не понимаете, а я не знаю, как объяснить. Попробую показать. За холмом есть озеро…

Элис оглянулась. Облако по-прежнему шел за ними, останавливаясь иногда, чтобы отщипнуть приглянувшуюся травинку.

— Подождите! Невилл, я же не одна. Меня, наверное, ищут…

— Курт Гюнхельд, — произнес ее спутник со странной интонацией и тоже оглянулся, словно ожидал, что Курт сию минуту появится из-за деревьев, — да, он вас ищет. Не беспокойтесь об этом, я провожу вас к нему. Потом. Чуть позже. Уверяю вас, мисс Ластхоп, он даже не успеет сильно встревожиться.

* * *

Курт так и не добрался до вершины. Тропинка, пропетляв по буеракам, вдоволь поныряв в колдобины, налазившись среди выворотней, в конце концов привела его обратно к подножию холма. К пустырю, за которым, увитая ангельскими слезками, виднелась ограда дома номер шестьдесят пять по улице Преображения Господня.