Дефект плацебо - МК. Милтон Страница 63

— На входе действительно...

— Да нет, — смеётся, будто мы ведём речь о чем-то действительно смешном. — Но местечко она тебе правда подобрала элитное. За стол допускаются только важные гости. Вполне вероятно, что никому из них и дела до тебя не будет. А вот за дверью переговорной остаётся всякий сброд. Те, за кого пришли поручится. Сопровождающие, охрана. Эти никогда не откажут себе в лакомстве.

Прекрасно. Приглаживаю ладонями подол вызывающего яркого платья. Оказывается, так здесь выглядит везение.

Не хочу гневить судьбу. Спустя короткий отрезок дарованного мне времени, оказываюсь там, где меня ждут. Пытаюсь себя убедить что все это игра. Киношные пробы. Мне просто нужно отыграть на камеру. Убедительно, так чтобы все поверили. Так легче. Если на мгновение допускаю что все правдиво, кровь моментально стынет в жилах, а во взгляде проступает животный ужас.

Инга хлопочет вокруг большого стола. Поправляет и без того ровный ряд бутылок. Что-то раздраженно цедит одной из девушек, которая волей случая попадет ей под горячую руку.

— Новенькая?

Перевожу взгляд на молодого человека.

Темный костюм. Руки сложены за спиной. Под пиджаком четко проступают очертания кобуры. Он стоит практически на самом входе. Обращается ко мне, но смотрит прямо перед собой. В этом доме полно охраны. Они снуют и внутри на улице, но не удостаивают девушек своим вниманием. Вообще никак не реагируют, словно на это существует строжайший запрет.

— Красивая.

Едва сдерживаю ухмылку. Повторяю за ним, тоже смотрю перед собой.

— А разве вам не запрещено? — озвучиваю догадку.

— А мы разве кому-то расскажем?

— Спасибо. За комплимент.

Невольно улыбаюсь, ровно до того момента пока не осознаю, что в данный момент предпочла бы выглядеть значительно хуже. Внимание внешнему виду здесь уделяют колоссальное. Мои волосы прежде, никогда не имели такой здоровый вид, а кожа никогда так не сияла. Злая ирония заключалась в том, что здесь мне это было совершенно не нужно.

Время тянется слишком долго. Даже икры начинает сводить от напряжения. Натянутые нервы начинают шалить.

Совсем недавно я выстукивала огромными каблуками по просторным холлам «Артериума», а теперь стояла на не менее высоких шпильках, в ожидании тех кого буду обязана ублажить.

Спустя полчаса в зале начинают собираться первые гости. Несколько пожилых мужчин занимают за столом места. Они слишком увлечены беседой и не обращают на меня никакого внимания когда я подношу им выпивку. Вообще не замечают моего присутствия, словно я пустое место. Немного расслабляюсь от этого. Надежда на то что у серьезных людей нет времени на подобную блажь, украдкой греет сердце.

Я ещё несколько раз подхожу к гостям, их число увеличивается. Внушаю себе что я обычная официантка и ничего страшного произойти не может. И мне удается в это поверить. Я почти расслабляюсь в волнах мнимого спокойствия.

Все меняется когда в комнату переговоров входит он. Появляется здесь последним и дверь за ним закрывается. Складывается впечатление что он нарочно тянул время, желал таким образом продемонстрировать свою значимость. За запертой дверью остаётся и охранник. Глупо конечно, но с его уходом я теряю внушительную часть своей уверенности, будто его нахождение здесь могло что-то изменить.

Мужчина кивает гостям, отодвигает стул. Щелкает в воздухе пальцами и бросает взгляд в мою сторону. Вижу, как в его глазах вспыхивает нездоровый блеск. Поспешно разрываю зрительный контакт. Наливаю в широкий стакан виски, прикладываю максимум усилий, чтобы не расплескать жидкость.

Вокруг становится невыносимо тихо. Словно перед грозой. Все замолкают и я несу напиток в гробовой тишине. Чувствую, как он меня разглядывает и мне совсем не нравится этот взгляд. Острый. Колючий. Словно вспарывает кожу и пробирается внутрь. Вижу как улыбка ломает его тонкие губы. Он уже все для себя решил, — вот о чем красноречиво говорит весь его вид. Наши пальцы соприкасаются когда я пытаюсь поставить на стол бокал. Он перехватывает их, обжигает ледяные руки. Становится очень страшно. Неизбежность захлёстывает. Самовнушение падает, обнажая мою ничтожность и незначительность.

Я на грани от того чтобы свалиться в обморок. Ну бывают же и здесь форс мажоры? Из ряда вон выходящие ситуации? И сама себе отвечаю, что не бывают. Любой проступок может стоит гораздо больше, чем я смогу отплатить.

Возвращаюсь на место. Примыкаю спиной к прохладной стене из кирпичной кладки. Стараюсь слиться с поверхностью. Мужчины за столом оживают. Щёлкают кнопки на папках, шуршат бумаги. Слышу все это сквозь бой крови в собственных ушах. Они говорят о каких-то поставках. Называют адреса, произносят фамилии. Я должна все запоминать, улавливать детали, но у меня ничего не получается. Только начинаю брать себя в руки, как развязный взгляд выбивает меня из колеи. Он откровенно скучает. Ясно даёт понять, что предложенные варианты ему не по душе.

— У меня и так все на мази. К чему мне риски?

Ослабляет манжеты, а после отправляет сигару в гильотину и отрезает ей кончик.

— Король щедр с теми кто работает с ним, — убеждает самый пожилой из всех присутствующих. — Он готов оставить шестьдесят процентов. Это больше чем половина.

— На кой черт мне половина, когда у меня есть все?

Зажимает сигару зубами. Огонь зажигалки вспыхивает и я слышу как трещит кончик.

— Потому что это его земля. И все что находится здесь, принадлежит ему, — поясняет как неразумному. — Он в праве отнять все.

— Если бы мог, давно отнял.

Ровное кольцо дыма выходит из его рта белым облачком. Ловлю себя на мимолётном восхищении. Он здесь как и я. Один против всех. Но держится значительно лучше.

— Не время мериться яйцами, с тобой решили разобраться по-хорошему, — в диалог врывается ещё один.

Когда-то наверняка симпатичное лицо, уродует глубокий шрам.

— Делишься, получаешь поддержку. Дополнительные схемы. Связи. Не делишься...

Гильотина снова приходит в движение. Кончик новой сигары красноречиво отлетает в сторону.

— Это Король так сказал? — нагло усмехается и встаёт из-за стола. — Тогда где же он? Почему лично не выдвинет свое предложение.

— Он поручил нам представлять его интересы. Мы обязательно передадим ему твое отношение к новым условиям, которые ты в любом случае примешь, — произносит с нажимом, чем ещё сильнее распаляет его.

— Моё отношение? — взгляд мужчины снова вспыхивает. — Моё отношение кроется в том, что ебал я его условия и все что ему принадлежит.

Вскрикиваю от неожиданности, когда он оказывается совсем рядом и грубо хватает меня за волосы. Подворачиваю ногу, не могу устоять на высоких каблуках. Инстинкт самосохранения берет свое. Забываю о покорности. Все что мне так усердно пытались вбить в голову в этом месте, вылетает напрочь. Кричу. Вырываюсь. Но кажется его это ещё больше заводит. Все мои отчаянные попытки вырваться, для него всего лишь игра. Так же играючи он несколькими жёсткими рывками разрывает на мне платье. Заламывает руки и кладет обнажённой грудью на стол. Я вижу перед собой чужие лица. Равнодушные взгляды. Мужчины. Нет, подобия мужчин, которые не способны встать на защиту женщины. Только вот женщина ли я? Имею право считать себя таковой, после всего на что подписалась?