От судьбы не уйдёшь - Элен Форс Страница 47

Не одной мне становится плохо от его слов. Мама зеленеет и хватается за сердце. Видимо, когда она занимала, не думала, чем это все может закончиться.

— Идём поговорим на улицу. Без женщин. — Аль-Мактум выглядит непринужденно, даже не меняется в лице. Хотя мне становится страшно, что Букаев проломит ему голову и возникнет международный скандал на этой почве.

Гипотетически, Букаев мог бы избавить меня от гнета Ахмеда. Но сейчас это последнее о чем я думаю. Мне совсем не хочется, чтобы Аль-Мактум пострадал от его руки.

— А че не тут, ссышь, гнида черножопая? — мужик подходит вплотную к Аль-Мактуму и хватает его за лацканы пиджака. Я делаю шаг к Ахмеду, но он останавливает меня рукой. Букаев жадно рассматривает перстень на руке Араба.

— Вика, иди домой. — спокойно приказывает он, расплываясь в улыбке. Я не двигаюсь с места, потому что боюсь за Эмира. С удовольствием бы посмотрела, как ему надирают жопу, но не при таких обстоятельствах. Он не занимал денег у больного пережитка девяностых. Не виноват в том, что мама пошла во все тяжкие.

— Весело тебе? — Букаева же раздражает то, что Ахмед его почти не замечает. Он усиливает захват и заносит руку для удара. У меня перед глазами возникает тут же картина, где Эмир стоит с окровавленным лицом, а в горле застревает крик. Где же Амин, когда он так нужен?

Но к моему удивлению Ахмед ловко уворачивается и оказывается позади Букаева, пиная его ногой под зад. Тот падает и валится на лестницу. Не успевает даже попытаться подняться, как Аль-Мактум наносит новый удар, Букаев скатывается по ступенькам на один пролёт, сжимая в руке ткань пиджака Эмира.

Ахмед снимает свой порванный пиджак и откидывает его в сторону.

— Ах ты тварь!!

— Не стоило тебе угрожать Людмиле Петровне… — Эмир продолжает пинать Букаева к первому этажу. — Тем более, ты не стоило даже мечтать о моей женщине…

Я бегу за ними, преодолевая пролеты, стараясь не смотреть на кровавый след на ступеньках. Ахмед выпинывает Букаева из подъезда, словно грязь; на улице мужчина резко подскакивает на ноги и достаёт из кармана штанов нож. Его лицо перекошено, он сплёвывает на пол и агрессивно рычит, как дикий зверь, не контролируя свои эмоции.

— Ты труп! Я из тебя джокера сделаю, понял меня?

Он бросается к Эмиру и я вскрикиваю, но вновь поражаюсь реакцией Ахмеда. Он с легкостью уходит в право и перехватывает нож, складывая и пряча его в карман. Аль-Мактум останавливается и громко смеется, тем самым раздражая Букаева еще больше.

— Только умеешь выпендриваться?

Я поражаюсь, как позади Букаева резко нарисовываются мужчины Арабы. Из ниоткуда, как туман ранним утром. Среди них Амин и Муса, у обоих лица полные жажды крови. Выглядят они устрашающе, как стая голодных Волков.

Букаев делает последний рывок, больше отчаянный, чем устрашающий. Меня поражает, что никто из людей Эмира не вмешивается, он самостоятельно с легкостью справляется с противником. Перехватывает его руку, образует сложный замок из рук и выворачивает ее. Мужчина взывает и обессилено дергается. Вид у него жалкий.

Аль-Мактум берет его за подбородок и ударяет еще раз по лицу, выбивая Букаев передние зубы. Он сгибается и пытается здоров рукой прикрыть рот. Но Ахмеда уже не остановить, он наносит новый удар.

Кровь Букаева заливает рубашку Эмира.

— Ты совершил ошибку, Парниша. Никто не имеет право поднимать даже голоса на мою семью…

* * *

Букаев просто растекается перед ногами Эмира. Мужчина без сил и еле двигается, напоминает отбивную над которой хорошо поработали молотком. При этом Аль-Мактум практически ничего не делал, он даже не вспотел. Не предполагала, что он так хорошо владеет боевыми искусствами. Со стороны его движения напоминали танец: они были легкими и непринуждёнными. Несмотря на свой статус, Аль-Мактум умеет за себя постоять.

Слова Ахмеда про семью заседают в моей голове. Он серьезно так думает или есть другое объяснение?

Сразу же себя одёргиваю. Я вновь, как наивная дурочка хватаюсь за соломинку. Его небольшое благородство не должно менять мои планы.

Вой полицейских сирен не дают Аль-Мактуму закончить начатое. Машины въезжают во двор, внося завершающие штрихи в образовавшуюся картину. Напоминает дворовые бои, все перемешались, окружили мужчин. Тут и арабы и соседи и менты, просто готовая передача на канале НТВ.

Полицейские выходят из машины, спешат к Аль-Мактуму, я сразу узнаю среди них троюродного брата Букаева. Родионов, кажется. Продажную тварь, которая постоянно прикрывает своего братца. Вот почему они так быстро прибыли сюда, кто-то из соседей доложил им.

Грузный мужчина со свирепым выражением лица быстро пересекает расстояние и пытается толкнуть Аль-Мактума в грудь, но не успевает он поднять руки, как между ним и Ахмедом возникает Амин, закрывающий своего Эмира. Он принимает удар на себя. Со стороны кажется, что мужчина вложил много сил в него, но Амин даже бровью не ведет, будто не было ничего. Он спокоен. Не поддаётся на провокацию и не поднимает руку на полицейского.

— Вы арестованы за избиение человека. — когда он говорит из его рта брызжет слюна, даже издалека видно, как ее фонтан окропляет Амина. Парень с диким отвращением кривится и слегка в сторону отводит лицо. От этого демонстративного жеста Родионов выходит из себя.

— Это ложь! Букаев пытался задушить мою маму! — я подпрыгиваю на месте. Все тело покрывается тонкой коркой льда от страха при виде того, как один из полицейских достал наручники и шёл к Аль-МАктуму. — Если не он, то нас убили бы!

Только им все равно, они кормятся из кормушки Букаева, который слюни на пол роняет. До сих после танцев с Аль-Мактумом встать не может.

— Вот в отделение и все выясним! Крикливую тоже принимайте! — я задыхаюсь от возмущения, верчу головой в разные стороны, пытаясь найти хоть какую-то поддержку от соседей. Но все присутствующие виноваты опустили глаза и делают вид, что их тут нет. Сложно их осуждать. Они все боятся Букаева и его людей.

Когда один из полицейских касается моей руки, Ахмед что-то грозным голосом говорит на арабском. Его зеленые глаза разгораются зелёным пламенем, в них отражается что-то страшное, заставляя мужчину растеряно сделать шаг назад. Родионова даже передергивает.

Секунды и у меня оказывается Муса, перехватывающий руку Полицейского и легким движением ломающий ее. Я впервые так близко с почти невидимым Мусой. Парень не менее красив, чем Амин или Ахмед, в чертах его лица тоже есть что-то благородное. Парень кучеряв и зеленоглаз.

Наступает оглушительная тишина. В Брянске затихают даже мухи. От такой наглости все полицейские замирают, не понимая откуда столько дерзости. Они переглядываются между собой, а один даже хватается за пистолет.

Тишину нарушает Эмир, у меня прирожденный дар оратора. Его голос приковывает внимание и обезоруживает. В нем столько уверенности и чувства превосходства.