Зови меня моим именем - Инна Инфинити Страница 47

Он хмурится.

— И Лизка тоже из твоего?

Кристина быстро переглядывается с Максимом.

— Нет, сынок. — Отвечает ребенку Максим. — Лизу аист принес.

Миша брезгливо морщится.

— То есть, она нам чужая? Да, папа?

— Нет, сынок, она нам родная. Лиза тоже твоя сестричка.

— Она мне не нравится.

Максим смеется и усаживает ребенка себе на колени.

— Миша, мы не можем выбирать братьев и сестер. Надо любить тех, что есть.

Что-то я ничего не поняла.

— Кто такая Лиза? — Тихо спрашиваю у Ильи.

— Дочка Максима.

Я в удивлении на него смотрю.

— У него есть дочь от другой женщины???

— Да.

Обалдеть. А эта скрытная парочка становится все любопытнее и любопытнее.

По дороге домой Ток распинается о том, как ему поскорее не терпится увидеть новорожденную дочь Самойловых.

— Ставлю свою «Бэху» на то, что у нее будут Кристинины глаза.

Я тихо смеюсь.

— Я ничего не ставлю, потому что мне все равно, какие глаза будут у ребенка твоих друзей.

Он удивленно ко мне поворачивается.

— Почему это «моих»? Максим и Кристина — наши с тобой друзья.

— Нет, Ток, они твои друзья.

Он молчит какое-то время.

— Ксюш, а почему ты не знакомишь меня со своими друзьями?

Я в изумлении к нему поворачиваюсь.

— С какими?

— С любыми. У тебя же есть друзья. Ты же была с кем-то в том ресторане, в котором мы встретились.

Да, этого стоило ожидать. Спустя четыре месяца наших отношений, Илья задался логичным вопросом:

А где твои друзья, Ксюш?

Ну что ж, придется снова нанимать тех актеров.

— Ну давай познакомлю, если хочешь, — безразлично ему кидаю.

— Хочу. А то я тебя уже со всеми своими близкими людьми познакомил, а ты меня ни с кем. — Его слова звучат с небольшой обидой.

— Хорошо. Спрошу у них, когда они могут.

В своих актерах я ни секунды не сомневаюсь. Они хорошо себя показали в первый раз. Все пятеро выпускники лучших театральных вузов Москвы, учились в лучших театральных мастерских.

Когда мы подходим к двери нашей квартиры, и Илья засовывает ключ, у него вдруг заедает замок.

— Блин, что-то не могу открыть, — пытается прокрутить ключ в лечинке.

А я уже тяжело сглатываю. Потому что я знаю, что так бывает, когда замок перед этим взламывают.

— Дай мне, — сухо бросаю ему и, не дожидаясь ответа, отталкиваю Тока.

Когда замок мне поддается, я несколько секунд медлю.

— Илья, — поворачиваюсь к нему с улыбкой. — Кажется, я забыла в твоей машине телефон. Сходишь, пожалуйста, за ним?

Он закатывает глаза.

— Хорошо, сейчас.

Лифт еще стоит на нашем этаже, поэтому я дожидаюсь, когда за Током закроются двери, прежде чем войти в квартиру.

Я распахиваю дверь и сразу пригибаюсь. На случай, если целятся в голову. Тут же включаю свет и осматриваю гостиную. Пусто, никого.

Я захлопываю дверь и иду вглубь квартиры. У меня нет с собой пистолета, поэтому вся надежда на мою быструю реакцию. Но квартира чиста. Я обхожу ее повторно, заглядываю в шкафы и под кровати — никого.

В задумчивости возвращаюсь в гостиную и на мгновение гробовая тишина режет мне слух. Я резко поворачиваюсь к клетке с хомячками, которые обычно издают различные звуки, и застываю.

Они мертвы. Два бездыханных животных лежат с белой пеной у рта. Их отравили.

— Я не нашел твой телефон в машине. Ты уверена, что ты там его оставила? — Илья вваливается в квартиру и захлопывает дверь.

— Он был в сумке. Извини, я его не заметила. — Тихо мямлю и подхожу еще ближе к клетке.

— Вот ты невнимательная! — Он снимает обувь и идет за мной. — Как тут Пинки и Брейн пожива…

Слово «поживают» он не договаривает. Застыл возле меня и смотрит на два маленьких тельца своих любимых пушистиков.

— Ну им же еще года не было! — Громко сокрушается. — Как они могли так быстро умереть???

А у меня внутри все дрожит. То ли от страха, то ли от злости. Эта тварь отправила мне еще один «привет».

— Илья, я уберу их.

— Куда ты их уберешь? Надо ехать сейчас в «Вешенки» и хоронить их. Есть у тебя пустая коробка из-под обуви?

— Илья, не прикасайся к ним. — Говорю ему резко и строго. Это может быть слишком опасно для Тока. Еще неизвестно, чем их отравили. — Я избавлюсь от тел.

Он округляет глаза.

— В смысле «избавлюсь от тел»??? Это же наши Пинки и Брейн! Их надо нормально похоронить!

Клянусь, если он сейчас не замолчит и не уйдет, я его вырублю.

— Илья, — говорю, смотря прямо в глаза, чтобы убедить его. — Я все сделаю сама. Хорошо?

— Но Ксюша…

Он осекается под моим взглядом.

— Хорошо. — Обреченно выдыхает и уходит в свой кабинет. Наверняка запивать горе своим любимым виски.

Я иду в ванную, надеваю резиновые перчатки, медицинскую маску и большие пластиковые очки. Затем на кухне беру щипцы для еды, плотный черный мешок для мусора, цепляю щипчиками клетку и опускаю ее в пакет. Туда же в мешок бросаю и щипцы. Завязываю на плотный узел, спускаюсь к своей машине и еду на мусорный полигон.

Этот «привет» от Шанцуева куда более красноречив, чем предыдущий. Он убьет Тока, если я не сделаю то, зачем вернулась в его жизнь. Ведь Шанц понял, что Илья стал мне дорог.

От этого неожиданного признания самой себе сжимается сердце. Человек, который сломал мою жизнь, вдруг стал мне дорог. Потому что собрал меня по кусочкам и залечил все мои раны, которые сам же мне и нанес. Потому что дал мне ту жизнь, о которой я всегда мечтала, но которой из-за него же и лишилась.

Слезы плотно застилают глаза, а потом во всю начинают течь по лицу.

Я должна завершить эту миссию, черт возьми. Или Илья умрет.

Я избавляюсь от животных, возвращаюсь домой и застаю грустного пьяного Тока. Укладываю его спать и дезинфецирую место, на котором раньше стояла клетка с хомячками.

А потом я сажусь на диван в гостиной и начинаю думать.

Ну же, Ксюша, давай, соображай. Где Илья может хранить самое сокровенное?

Черт возьми, я не знаю, где он хранит эти документы. Рыдания снова подкатывают, но я уже даже не пытаюсь заглушить всхлипы. Они убьют Илью, если я не сдам его. Поэтому я должна это сделать.