Вопреки - Валентина Кострова Страница 34

Задумчиво смотрю на воодушевленное лицо Дианы, не понимая, почему она мне помогает. Я не вижу выгоду для нее в моем присутствие в жизни Марьяны и Кэтрин. Наоборот, для сохранения мира в ее семье, ей нужно держаться от меня подальше.

— Почему ты это делаешь?

— Что делаешь? – удивленно распахивает свои небесные глаза.

— Зачем ты помогаешь?

— А ты об этом, - смеется, смущенно заправляет за ухо волосы, лукаво смотрит на меня. – Я хочу, чтобы Марьяна была счастлива. А ее счастье – это ты, как бы это странно не звучало. Было время я не понимала, как она могла в тебя влюбиться, до сих пор не понимаю, но Марьяна всегда была на твоей стороне. Даже после «смерти». Она никому не позволяла говорить о тебе плохо. Она запрещала Кевину называть себя отцом Кэти, считая, что у малышки один отец – ты.  Знаю, сейчас ты видишь перед собой язвительную стерву, но это образ, Герман. Такой же, как и твой.

— Ты ошибаешься, - меньше всего ожидал, что Диана видит то, что пытаешься скрыть. Возможно, она не каждого сможет разобрать по косточкам, разложить все проблемы по полочкам, но то, что сейчас говорит, глядя мне в глаза, находит во мне отклик.

— Пусть будет так. Вы, сильные мужчины, не любите признаваться в своих слабостях, - примирительно улыбается. -  Поговори с Кэти. Со временем наладится и с Марьяной. Только включи нормального мужика.

— В каком смысле?

— По ухаживай за Марьяной, как за женщиной. Свидания, прогулки, ужины наедине друг с другом. Помоги ей с документацией, уверена твои советы ей придутся по душе, даже если она в них не нуждается. Ну и горячие ночи, после которых ей не захочется возвращаться в свою холодную постель, - дерзко мне подмигивает, направляется к двери, но вдруг оборачивается.

— Кэтрин на заднем дворе. Одна.

— Спасибо, - глухо благодарю, сдерживая себя от порыва выбежать следом за молодой женщиной и выйти на улицу, найти дочку.

Считаю до пяти, только после этого покидаю кабинет. Кэти действительно сидит в песочнице одна. Мое черствое сердце при виде одинокой фигурки болезненно сжимается. Сглатываю ком в горле, засунув руки в карманы джинсов, не спеша подхожу к дочери.

— Позволишь сесть рядом? – задерживаю дыхание, когда на меня вскидывают серые глаза. Краснота, мокрые ресницы –указывают на то, что малышка недавно плакала. И причина ее слез – я. Хочется самого себя долбануть за боль, которую испытывала дочь.

— А если не разрешу, то что?

— Я буду стоять рядом с тобой, - у самого внезапно начинают печь глаза.

— Ладно, садись.

Присаживаюсь рядом, вытягиваю ноги. Кэти косится на меня, кусает губу, как Марьяна. Я тоже украдкой смотрю на дочь. Мое маленькое сокровище. Мое неожиданное богатство. Все же я на заслужил это счастье, но оно у меня есть, нужно его беречь.

— Я тебя не бросал, - не жду, когда Кэтрин задаст вопросы, а она их обязательно бы задала. – Так получилось, что мы с твоей мамой расстались задолго до того, как ты родилась. Я даже не знал, что у меня есть дочь до недавнего времени.

— Не знал? А если бы знал, искал?

— Понимаешь, мне пришлось очень много времени провести в больнице, - прикрываю глаза. Вспоминать период своей беспомощности тоже неприятно. Вздохнув, смотрю на серьезную дочь, которая внимательно меня слушает.

— Как только мое состояние перестало вызывать у врачей опасение, мне разрешили заниматься своими делами. Первым делом я попросил одного человека, которому доверяю, найти твою маму. К моему сожалению, просьбу плохо выполнили. Мне потребовалось много времени, чтобы узнать, где вы теперь живете.

— И когда ты узнал, ты приехал?

— Да. В тот день, когда я тебя спас из-под машины, я как раз искал твою маму. Я еще не знал тогда, что ты моя дочка.

— А когда узнал, что испытывал? – по глазам понимаю, что это самый важный вопрос для нее. Улыбаюсь, протягиваю руку, глажу по голове.

— Когда я узнал, что у меня такая умная не по годам дочка, я испытывал небывалую гордость. Я не очень умею на словах выражать свои чувства, но знай, что в моем сердце ты занимаешь очень большое место.

— Больше, чем мама? – озорно улыбается, хитро прищурив глазки. Я смеюсь, качаю головой. В одно мгновение притягиваю дочь к себе, крепко обнимаю. Кэтрин едва дышит. Мы насторожены, но вдруг напряжение между нами спадает, когда маленькие ладошки пытаются обнять за шею.

— Только теперь не уходи никогда, - тихо просит малышка, уткнувшись мне в грудь.

— Теперь я никогда не уйду. Боюсь, что даже не прогоните, если надоем, - целую в темную макушку, зажмурив крепко глаза. Из-под плотно сжатых век все же скатывается предательская слеза.