Грей. Продолжение - Катерина Коротеева Страница 31

— Очень тяжело, — подтвердила она.

— С вами тоже, мисс Стил.

Особенно сегодня. Она посмотрела на меня пронзительными голубыми глазами.

— Тогда зачем ты делаешь все это?

Она выглядела растерянной и неуверенной… в себе или во мне?

— Ты знаешь, почему.

Потому что я хочу быть с тобой.

— Нет, не знаю.

Этого не может быть!

— Да, с тобой сплошные проблемы.

Почему она так в себе не уверена?

— Заведи себе хорошенькую брюнетку-сабу. Такую, чтобы спрашивала «Как высоко?» всякий раз, когда ты велишь ей подпрыгнуть. Разумеется, при условии, что ей будет позволено разговаривать. Так зачем я тебе, Кристиан? Просто не понимаю.

Черт побери, сейчас она повторила слова Элены. Что мне сделать, чтобы убедить всех, что я больше не хочу себе обычную скучную сабу? Я хочу быть только с Анастейшей. Такой, какая она есть. Она другая. Она изменила меня и мое представление о жизни. Она делала меня лучше.

— Анастейша, ты заставила меня по-иному взглянуть на мир. Тебя не интересуют мои деньги. Ты дала мне… надежду, — тихо сказал я.

Надежду на то, что я не проживу в одиночестве всю оставшуюся жизнь. Я очень хочу разделить с ней то, что у меня есть. Раньше я не понимал, как я был одинок, пока не встретил ее. В каком же я был отчаянии, когда она ушла от меня. Она оставила меня без надежды на лучшее в моей жизни. Это был для меня очень болезненный урок. Я безумно рад, что мне удалось вернуть ее, потому что она единственная женщина, которой нужен я, а не мои деньги. Я это очень ценю. Я не могу жить без нее… какой смысл быть богатым, если ты не можешь купить настоящие чувства к себе?

— Надежду на что? — прошептала она.

— На большее. — На возможность чувствовать себя живым. — И ты права. Я привык, что женщины делают точно то, что я приказываю, когда я им это приказываю. И это быстро надоедает…

Поэтому я придумывал новые, более жесткие сессии, для игр со своими сабами, чтобы как-то разнообразить свою скучную жизнь. Чего не скажешь о наших отношениях с Аной. Она держит меня в тонусе.

— В тебе, Анастейша, есть нечто такое, что затрагивает во мне какие-то глубинные струны, глубокий, непонятный мне уровень. Это как пение сирены. Я не могу противиться тебе и не хочу тебя терять. — Я взял ее за руку. — Не убегай, пожалуйста, наберись терпения и немного поверь в меня. Прошу тебя!

Она взглянула на меня с улыбкой, которая мгновенно согрела мое сердце. Такая красивая. Она приподнялась на колени и нежно поцеловала меня в губы.

— Ладно. Вера и терпение. Я буду руководствоваться ими.

— Вот и хорошо. Потому что Франко уже здесь.

Господи… я сделал это… все хорошо. Я взял ее за руку, и мы спустились вниз.

Думаю, что моя ванная подойдет для этой процедуры. Меня самого там несколько раз подстригали, в период моей сверхзанятости. Я помог с приготовлениями, принес из комнаты стул и удалился. У меня было немного времени, чтобы поработать. Я включил музыку в фоновом режиме. Играл Жозеф Кантелуб — Песни Оверни. Болеро.

Спустя некоторое время, они вернулись. Волосы Аны по-прежнему были восхитительно длинными. Теперь они выглядели роскошными, наполненными глянцевым блеском. Франко хорошо постарался.

— Ты очень хорошо выглядишь, Ана, — сказал я, и она покраснела.

Ей действительно нужно научиться принимать комплименты.

— Больше никому не позволяй стричь твои волосы, bellissima Ана!

Я согласен с Франко. Ни за что не позволю притронуться к ее волосам другому стилисту, чтобы он не испортил ее прекрасные волосы. Я проводил Франко, незаметно дав ему очень щедрые чаевые, за то, что пришел очень быстро и превосходно сделал свою работу.

— Я рад, что ты оставила длинные волосы, — сказал Анастейше, играя с ее мягкой прядью волос, и создавая иллюзию, будто у нее был выбор. Но выяснилось, что она все еще злилась на меня.

Теперь, когда Франко ушел, Ана снова начала задавать свои бесконечные вопросы. Я хотел ее отвлечь своим привычным способом, затащить в постель и забыться в ней, после всего дерьма, что произошло с того момента, как я с утра открыл глаза. Нам обоим пошло бы это на пользу и подняло бы настроение. Но она активно сопротивлялась, называя меня секс-экспертом.

Что за черт? Она быстро учится тому, как можно мне сопротивляться.

Она перечислила целый список того, что ее заставило на меня разозлиться. Но больше всего, ее разозлило, что я позволяю Элене прикасаться к себе. Я попробовал объяснить, что она знает, где можно ко мне прикасаться.

— У нас с тобой нет никаких правил. Я никогда еще не занимался сексом без правил, и мне тяжело предвидеть, когда ты прикоснешься ко мне. Это заставляет меня нервничать. Твое прикосновение совершенно… — Это так чертовски сложно объяснить — Ну… просто оно означает больше… намного больше.

А еще, я не мог контролировать тьму, которая появлялась откуда-то из глубины моего подсознания, и я боялся, что неосознанно сделаю больно Ане. Я не мог этого допустить. Она нерешительно протянула ко мне руку, а я начал пятиться назад. Я был не готов встретиться с тьмой лицом к лицу. Это жесткий предел для меня… Ее рука повисла в пустоте.

— Жесткий предел, — прошептал я, подавляя свою панику.

— Вот если бы ты не мог дотронуться до меня, что бы ты испытывал?

— Пустоту и обездоленность, — сразу ответил я. Я люблю к ней прикасаться, меня это наполняло и успокаивало.

— Когда-нибудь ты непременно должен мне объяснить, почему у тебя существует такой жесткий предел, откуда он появился.

— Когда-нибудь, — пробормотал я. Надеюсь, что это случится не скоро.

Не хочу даже думать об этом, поэтому я вернулся к списку гребаных претензий. Ей не понравилось, что я знал ее реквизиты, мне пришлось рассказать ей, что я проверяю всех своих сабмиссив. Это стандартная процедура, для такого человека как я. Я решил показать ее папку. В ней не было ничего шокирующего. Я не хотел от нее ничего скрывать, ей придется к этому привыкнуть, если она будет девушкой миллиардера. Я очень надеюсь, что она останется со мной навсегда. Она была в ужасе, когда поняла, что я не случайно зашел в «Клейтонс».

Да, мисс Стил, я приехал в тот день в Портленд, только ради тебя. Я очень хотел тебя увидеть.

Думаю, что она этим была польщена. Затем, она снова вернулась к этим двадцати четырем тысячам долларов.

Христа ради, Ана…

— Анастейша, ты хоть приблизительно представляешь, сколько я зарабатываю?

Она с непониманием посмотрела на меня.

— Зачем это мне? Кристиан, меня не интересует состояние твоего банковского счета.