Пепел прошлого - Валентина Баева Страница 2

Подхожу, сажусь возле нее, а она вся белеет, сердце сжимается. Что мне с тобой делать, девочка, как достучаться?

– Пора ехать.

Жду, смотрит, о чем-то думает, кивнула. Вышли на улицу, зябко, осень взяла свои борозды. Небо серое, ветер листву гоняет. Смотрю назад, не пойму. Стоит девочка и на меня смотрит, брови домиком, губки полненькие трясутся. Чего хочет, спрашивается? Ручку свою подняла, махнула. Долго не думаю, подошёл почти в платную. Боится. Маленькая ещё совсем, росточек до груди моей, а ветер с волосами серыми как сталь играет, красиво.

Шажок ко мне делает, я вдохнул, не дышу, наклонился и слышу ее еле-еле.

– Не надо Степана Витальевича, он не сможет помочь, я знаю.

Как редко слышу свою доченьку, голос нежный, бархат. Юляшка звонкая как колокольчик, а она как ангел.

– Хорошо,– тихонько ей говорю, чтобы не испугалась- Наймем другого, в столице их много, должен кто-то да разрешить нашу проблему.

Опустилась с носочек и машет из стороны в сторону, отказывается. Смотрю на полные губки, шевелятся, но не слышно ничего. Наклонился сильнее, может разрушится барьер, если скажет чего хочет.

– Есть доктор в другом городе, более компетентный, мама хотела нас с ним связать,…не успела.

Смотрю в испуганные глаза, вся дрожит, напряжена, тяжело видимо даётся.

– Хорошо, дома покажешь.

Выдохнула, меня оббежала и назад в машину запрыгнула, как маленькая лань. Настроение поднялось, что редко случается в последнее время. Сажусь за руль, обернулся. Сидит дочка, пристегнулась, в мое сиденье смотрит, снова в себе.

Много раз видел, как она в себя уходит во время разговора с женой. Верочка тогда рядом садится и гладит ее. Меня это злило. Нет, не ситуация, а та беспомощность, как помочь, как вытянуть ее оттуда.… Слабым не привык себя чувствовать.

Не хватает в такие моменты жены. Помню, как родила мне сына, счастье в ее глаз никогда не забуду. Но длилось оно не долго, знал, что детей много хочет, а я не против. Да только осложнения после родов, поставили бесплодие. Лечились, пытались. Я смерился, сын все-таки есть, здоровый, что ещё нужно? Но Вера непреклонна, долго уговаривала усыновить.

Говорит «Дочку хочу». Плакала, а сын то уже большой. Тогда удочерили Юлю, ей тогда четыре уже было. Жена святилась и про детей молчала. Правда, не долго. Но и уговаривала дольше, год за годом. А у меня в бизнесе проблемы, давят, сломать хотят, подмять. Со временем все равно уговорила.

Когда пришли в приют, директор папки с детьми открывала. Улыбалась, детей нахваливала. Решили подумать еще и ушли. Дома выбрали, мальчика, три года, глаза карие, волосы черные, спокойный и разговорчивый. Но когда вернулись в приют, я увидел ее.

Маленькая, в угол забилась, голову в коленки уперла, но не плачет, волосы по бокам висят, серебром переливаются. Показал Верочке, та подошла, присела и позвала девочку.

После сомнений не было. Хочу ее в дочки! Личико белое, светится, глаза большие, голубые, как бескрайнее небо, губы пышные, носик маленький. Как необычная кукла на прилавке, уникальная. Смотрит на жену с тревогой, молчит.

В папках ее нет, запомнил бы. Пошел к директрисе, выяснить почему девочки нет, может уже удочеряют. Надо успеть опередить, кому надо денег дать. Директор встретила с улыбкой, в глаза заглядывает, чуть бы лужицей не ложится. Усмехнулся, привычно, да только жену люблю.

Тогда выяснил, почему девочки нет. Темная история. Ее уже хотели в специальное учреждение направить. Девочку нашли на окраине города в отрешенном состоянии. В милиции по базе проверяли, но толку нет, а девочка молчит, и слова не говорит. Тогда оформили временное опекунство, прошли все необходимые процедуры и удочерили.

Так и забрал ангела, да только боялась она меня, от сына шарахалась. А вот с Юлей- колокольчиком подружилась. Сама молчит, но ее слушает, в игрушки играет. Вера вокруг крутится, та ей улыбается, сердце щемит от такой картины.

Искали специалиста, меняли их как перчатки, продвижения мизерные, в школе ни с кем не разговаривает. Пришлось директора спонсировать, чтобы переводить не смела. Так-то она учится хорошо.

Вера незадолго до гибели снова о детях заговорила. Возраст позволял ещё усыновить, да только после пули здоровье уже не то.

Приехали, только успел остановиться, как выбежала и скрылась в дверях. Облокотился на спинку, устал, глаза закрыл. На работе тревожно, конкуренты зашевелились, беззаконники давят. Сын осваивается, изменила его Англия, серьезным стал, хватку приобрел. Юлька на него глаз положила, разберутся, нет смысла пока вмешиваться. У меня и с малышкой забот хватает.

Открываю глаза. Ангел мой стоит, смотрит на меня своими океанами, не решается позвать.