Счастье для плейбоя - Анна Милтон Страница 10

— Не язви, — шикнула на него блондинка. Протянула руку оперуполномоченному Максимову. — Добрый день. Меня зовут Мария, и я представляю интересы Волкова Ярослава Андреевича.

Затем обернулась к Борису, но ему руку пожимать не стала.

— Вы напали на моего клиента?

Некрасов задрал подбородок.

— Я.

Мария взирала на него с небольшой высоты своего роста с нескрываемым манкированием. Выдержала на нем испытывающий взгляд и вновь повернулась к Ярославу, скрестив руки на груди.

— Ты хочешь, чтобы я отсудила у него, — небрежно кивнула на Барса, — все вплоть до последних трусов? Или мне быть помягче? Вы знакомы?

— Эй, полторашка! — естественно Некрасов вознегодовал от откровенного пренебрежения его исключительной персоной.

— Я разговариваю со своим клиентом, — отчеканила Мария, бросив на моего бывшего босса беглый, но колкий взгляд. — Не вмешивайтесь.

Волков сморщил лицо, будто от мигрени, зажмурил глаза и стиснул указательным и большим пальцами переносицу, на которой запекся сгусток крови.

— Тормози, Маша. Ты здесь, потому что я — ответчик, а не истец.

— В каком смысле? — приятный голос девушки преобразился. Она заговорила с таким холодом и сталью, словно резала собеседника без скальпеля. — Что ты натворил, Ярослав?

— Обидел хорошую девушку, — с сожалением ответил брюнет и стыдливо посмотрел на меня, но не дольше секунды.

Его адвокат вонзилась в меня кукольными глазами сапфирового оттенка, словно ястребиными когтями в полевую мышь.

— Простите, не заметила вас, — смягчившимся тоном сказала Маша и подошла ко мне, чтобы пожать руку.

— Здравствуйте, — я оценила ее крепкую хватку.

— Какие претензии у вас имеются к моему подопечному?

— Господи, Маш, избавь нас всех от этой никому не нужной формальности, — проворчал за ее спиной Волков, размахивая кистью.

Блондинка дернула головой, зыркнув на него испепеляюще через плечо. Словно прибить на месте хотела.

— Я приставал к Асе. Против ее воли. Точка.

— И ты ответишь за это по полной программе, кретин, — рыкнул на него Барс.

Опять двадцать пять.

— Пожалуйста, хватит, — я адресовала усталую просьбу своему рьяному защитнику.

— Не смей останавливать меня, Малиновская! — москвич подсочил со стула, как будто только что сел на него и приземлился ягодицами на дюжину кнопок. — И не говори, что домогательство сойдет ему с рук. Не разбрасывайся добротой, потому что люди имеют свойство нагло пользовать этим в дальнейшем. Простишь такое отношение однажды — и будешь обречена и всю жизнь носить звание потерпевшей.

К своему удивлению, я начала смеяться. Нет. Причина была. Она заключалась в ироничном контрасте его нынешних громких заявлений и отвратительных поступков в прошлом.

— Похоже, я упустила свой поезд, — я угрюмо взболтнула ему слетевшую с языка мысль. — Нужно было засадить Багирова, Зимина и тебя. А я струсила.

Барс пошатнулся, будто я зарядила в него чем-то увесистым. Опустил уголки рта, вытянул лицо, отчего морщинки на его лбу разгладились.

Боже, снова он за старое! Смотрел на меня щенячьими глазками, изображая святую невинность.

— Я не подам на тебя, Ярослав, — сделала броское и непоколебимое заявление. — Но если ты еще раз приблизишься хоть на шаг без моего одобрения, посмеешь дотронуться или совершить любое другое действие тактильного характера, я немедленно поменяю свое решение. Я не буду снисходительной.

Обещаю. Самой себе.

Волков обратил на меня взор, полный благодарности и раскаяния.

— Спасибо, Ася. И прости. Правда. Я козел.

— Ты козел, — согласилась я.

— Арсения. Не смей отступать.

Я скривилась от строгого распоряжения столичного мажора и послала другим присутствующим беглую прощальную улыбку.

— До свидания.

— Ася! — Барс попытался поймать меня за руку, но аляповато мазнул растопыренными пальцами по воздуху.

Тяжелым от влажности и душным воздухом снаружи участка было куда приятнее дышать, чем наполнять легкие едкостью конфликта. Я вышла к дороге и выставила перед собой руку, надеясь как можно быстрее поймать такси. К счастью, отдел полиции располагался на оживленной улице, проблем с поимкой транспорта не возникло.

Я открыла заднюю автомобильную дверь, но рука со знакомой развилкой вен на тыльной стороне ладони захлопнула ее с грохотом. Я услышала, как таксист выругался и тронулся с места.

— Снова сбегаешь? — недовольно прогремел над ухом Некрасов.

— Не думаю, что ты имеешь право обвинять меня.

Борис с психом всплеснул рукой и прошипел ругательство. Сделал оборот вокруг своей оси, обращая негодование к безоблачно-голубому небу.

— До конца дней рода человеческого будешь корить меня за прошлое? Я никогда не скрывал того, что хотел тебя. Да и брось, белочка! Ты тоже хотела. Меня. Нас. А за то, что сотворил Эмиль, я его на куски порвать хотел. Поверь мне. Каждый из нас сполна расплачивается за ошибки прошлого. И отвечая на твои слова, — Борис приблизился ко мне вплотную. — Да. Тебе следовало быть яростной и безжалостной с нами. Ты должна была бороться за свою честь. И только сейчас я понимаю это, как никогда раньше. Когда эта ублюдочная рожа… — он исказил лицо в гримасе отвращения и указал пальцем на одноэтажное здание полицейского участка, — зажимала тебя против воли, и рядом не было никого, чтобы помочь.

Я отвернулась, спрятав за упавшей на лицо завесой рыжих волос доказательство того, что Некрасов вновь и удачно играл на струнах моей души. По щеке скользила кривая дорожка влаги.

— Я буду защищать тебя, — Барс взял меня за подбородок и приблизил к своему встревоженному лицу. — Я буду рядом. Только позволь. Скажи, что хочешь этого. Или оттолкни меня. Только знай, что на этот раз я отстану, — прислонился лбом к моему, зашептал низко и сипловато, распространив мурашки по моему телу. — Ты прогонишь меня в последний раз, — склонился так близко к моим губам, оставив прослойку воздуха, но не уничтожил ее, не перешел границу, не поцеловал. — Скажи, чего ты хочешь.