Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс Страница 51

Что нравственный недуг не менее прилипчив,нежели недуг телесный; что зараза этого рода распространяется с пагубнойбыстротой чумы; что эпидемия, раз вспыхнув, захватывает всех без разбора,поражает самых здоровых людей и развивается в самых неожиданных местах, — всеэто мы знаем на опыте так же твердо, как то, что человеку нужно дышать, чтобыжить. Величайшим благодеянием для человечества был бы обычай хватать тех, чьяслабость или порочность служит питательной средой для болезнетворных микробов,и если уж не казнить их, то хотя бы сажать в одиночное заключение прежде, чемболезнь перекинется дальше.

Как во время большого пожара рев пламениразносится далеко по сторонам, так вокруг священного огня, раздуваемогомогущественными Полипами, воздух все больше и больше полнился отголосками имениМердла. Это имя было у всех на устах, звучало у всех в ушах. Не было, нет и небудет никогда человека, равного мистеру Мердлу. Никто, как уже говорилосьраньше, не знал, в чем его заслуги; но все знали, что он — величайший из людей.

В Подворье Кровоточащего Сердца, где каждыйгрош был всегда рассчитан заранее, этот образец человеческих добродетелейвызывал не меньший интерес, чем на Бирже. Миссис Плорниш, теперь владелицабакалейной и мелочной лавочки в аристократическом конце Подворья, у выхода наулицу, где в торговле ей помогали Мэгги и старичок отец, вела нескончаемыеразговоры о мистере Мердле со своими покупателями. Мистер Плорниш, которыйвошел в долю с одним мелким подрядчиком, промышлявшим по соседству, рассуждал,орудуя мастерком на лесах или на крыше дома, где шла работа: этот мистер Мердл,он, слыхать, как раз такой человек, какой всем нам нужен, и он, слыхать, можетнавести порядок, так чтобы каждый из нас получил свое, как оно и быть должно.Мистер Баптист, единственный плорнишевский жилец, собирался, если верить молве,вложить в одно из предприятий мистера Мердла все свои сбережения, плод скромнойи умеренной жизни. Кровоточащие Сердца женского пола, являясь в лавочку заунцией чаю и с центнером сплетен, сообщали миссис Плорниш самые достоверныесведения, полученные от племянницы Мэри-Энн, той, что по швейной части: умиссис Мердл платьев, мэм, — три фургона нагрузить, и еще останется. А сама онатакая раскрасавица, мэм, что другой такой во всем свете нет; грудь — мрамор, даи только. А сын ее, который теперь в начальство вышел, это от первого мужа,мэм; муж-то был генерал, водил войско на врага и всегда возвращался с победой.А еще передают, будто мистер Мердл хотел купить все правительство, дарассчитал, что невыгодно: мне, говорит, больших прибылей не надо, но в убыток,говорит, я тоже покупать не могу — так и сказал. А только такому ли человекубояться убытков, мэм, ведь он, можно сказать, по золоту ходит; и очень жаль,что он от этого дела отказался — уж кому, как не ему, знать, как нынчевздорожали хлеб и мясо, и кому, как не ему, сделать так, чтобы они подешевели.

Так сильно разбушевалась болезнь в ПодворьеКровоточащего Сердца, что даже в дни сбора квартирной платы больных продолжалолихорадить. Только в эти дни лихорадка принимала своеобразную форму ивыражалась в попытках найти оправдание и утешение в магическом имени Мердл.

— Ну! — говорил мистер Панкс очередномунеплательщику. — Деньги на стол! И поживее!