Притяжение сверхмарафона  - Максим Воробьев Страница 5

Начало спортивного пути

Я был непосредственным участником многих событий, которые описываю. Именно поэтому хочу рассказать, как вошел в мою жизнь бег и как стал в ней главным занятием.

Сколько я себя помню, во мне жили неукротимая жажда борьбы и победы, упоения собственной силой и опасностью, сплав боли, страдания и радости. Единый порыв мощи, управляемый волей. Страсть к сражению и соревнованию. Я всегда чувствовал внутри себя эти силы, они дремали за надежными замками, ключи от которых я искал всю жизнь. За запертой дверью то открывались возможности, то возникали препятствия. Каждый раз приходилось подбирать новые ключи, вносить изменения в тренировки и ритм жизни. Когда удавалось приоткрыть заветную дверцу, через которую скрытые силы выходили наружу, результат ошеломлял.

Я начинал постепенно, как и многие любители трусцы, с той лишь разницей, что сделал это гораздо раньше. Увлекаясь идеей собственного здоровья, я превратил ее почти в культ и перешел к следующей идее – сверхздоровья. Росли мои нагрузки и, соответственно, результаты. Однако путь к высотам спортивного мастерства начался гораздо раньше – в детстве и ранней юности.

Первые марафоны и сверхмарафоны

Хотя я увлекался спортом с детства, регулярно тренироваться в беге начал сравнительно поздно – в 16 лет. К этому времени я уже закончил школу и серьезно занимался стрельбой из лука, имел первый разряд. Впереди были реальные перспективы выполнения нормы КМС, а то и мастера. Но меня все больше привлекал бег. Борьба на пределе сил, когда не хватает дыхания, а глаза застилает пелена и заливает пот, – таких ощущений стрельба из лука дать не могла. В ней главное – психологическая борьба при весьма умеренной (по сравнению с бегом) физической нагрузке. В каком-то смысле я стоял на распутье, не зная, что предпочесть. В 17–18 лет я уже занимал призовые места на городских соревнованиях в беге на 3 и 5 км, выполнил норматив 3-го разряда. Потом армия, служба в кадрированном полку, где приходилось ходить в наряды, заступать в караул «через день – на ремень». Спал урывками, иногда всего два часа в сутки. О серьезных занятиях спортом не могло быть и речи. И все же я ухитрялся тренироваться! Бегал по территории поста с автоматом, благо охраняемые территории были немаленькие.

После армии я собирался поступать в вуз, главной целью был Центральный институт физкультуры (ГЦОЛИФК) в Москве. Мне это удалось, причем обстоятельства сложились так, что я поступил на специализацию «легкая атлетика» и был вынужден прекратить тренировки по стрельбе из лука. Теперь ничто не мешало целиком сосредоточиться на беге. Ну, разве что учеба.

Студенчество – незабываемый период жизни. Я поглощал знания из всех областей, так или иначе связанных с физической культурой: биомеханики, психологии, биохимии, истории, медицины – всего не перечислить. И не просто запоминал теорию. Среди моих наставников были Василий Кузнецов – рекордсмен мира в десятиборье, бронзовый призер Олимпийских игр в Монреале и Риме, Федор Иванович Николаиди – кандидат педагогических наук, тренер и мастер спорта по спортивной ходьбе, Петр Поченчук – серебряный призер Олимпийских игр в Москве в ходьбе на 20 км, профессор Виктор Николаевич Селуянов и многие, многие другие замечательные тренеры, ученые, спортсмены. И от каждого из них я старался как можно больше узнать о многолетнем опыте тренировок, поражений и побед.

В стране набирала обороты перестройка. Близился крах государства и развал СССР, хотя в те дни еще ничто не предвещало катастрофы. Да и молодости не свойственно воспринимать будущее в мрачном свете. Свой первый марафон я пробежал весной 1988-го, в 22 года. Это был традиционный апрельский марафон КЛБ «Мир». 3:04:28 – таким был мой дебют. К сожалению, из-за формальностей со справкой я вынужденно бежал под чужой фамилией. Но начало было положено. В тот же год, осенью на Королёвском (тогда еще Калининградском) марафоне я показал результат 2:46:56. Еще через год я поднял личный рекорд до 2:37:43. Уже тогда я примеривался к сверхмарафону и даже однажды на тренировке пробежал 60 км.

Я с радостью открывал возможности своего организма. Оказалось, достаточно чуть-чуть снизить скорость – и можно преодолеть несколько дополнительных километров. Медленный бег почти не утомлял меня. В те времена соревнования по бегу на сверхмарафонские дистанции в нашей стране проводились крайне редко. Никто толком не знал, как к ним готовиться, и я искал свой путь интуитивно, используя все, чему научился в институте.

Первая «сотка»

Первую «сотку» я пробежал от Москвы до Пущино в ночь с 8 на 9 июня 1990 года. Бежал в одиночку, на свой страх и риск. Разумеется, я постарался тщательно подготовиться и продумать все детали. Самой большой проблемой было питание на трассе. Накануне забега я сделал две закладки полулитровых стеклянных бутылочек с водой и кусочков сахара в полиэтиленовых пакетиках: одну в 20 км от города, другую примерно в полутора. Дело в том, что точное расстояние, которое мне удалось установить по километровым столбам, от выезда из Москвы до моего дома составляло 95 км. Недостающую пятерку я планировал добрать двумя кругами вокруг парковой зоны нашего городка, именуемой «Зеленая зона». В таком случае последний пункт питания находился бы в семи километрах от предполагаемого финиша, что меня вполне устраивало. Но до 75 км дистанции какое-либо питье отсутствовало. Приходилось рассчитывать только на свой организм и силу воли. Последний автобус из Москвы отправлялся в 22:45, тогда еще от метро «Юго-Западная». Не буду утомлять читателей подробным описанием того, как замершие пассажиры ночного автобуса наблюдали за странным типом, снявшим с себя верхнюю одежду и оставшимся лишь в спортивных трусах и майке. Как шофер долго не мог понять, что ему нужно высадить пассажира ночью в безлюдном месте. На мое счастье, этим же рейсом ехал мой первый тренер по бегу, МСМК по марафону Юрий Осипович Щапов. Он оценил ситуацию и доходчиво объяснил озадаченному водителю, что мне предстоит тренировочный забег. Наконец, в запланированном мною месте, у развилки МКАД и трассы М2, автобус остановился. Двери открылись, и я шагнул в темноту и неизвестность.

Сделав несколько разминочных движений, я неторопливо побежал, постепенно наращивая скорость до привычной. Меня непреодолимо влекла вперед цель 100. В руке я держал целлофановый пакетик с водой, в которой плавал очищенный апельсин. Сейчас трудно представить, но в 1990 году пластиковых бутылочек не было и в помине. Тащить с собой стеклянную не хотелось, болтающаяся масса в руках и без того создавала некоторое напряжение. Примерно на 35-м км я выпил воду. На 45-м съел апельсин. Теперь ничто не мешало бежать легко и расслабленно, любуясь летней ночью. До импровизированного пункта питания оставалось еще около 30 км, но я относился к этому спокойно, хотя теперь, с высоты своего опыта, понимаю, сколь авантюрным был этот мой первый настоящий сверхмарафон.